07.09.2022 Обновлено 19.07.2024
Книга Голые деньги Чарльз Уилан (2017) Глава 7
Глава седьмая. Голые деньги Чарльз Уилан
Глава 7. Золото
Итальянский Язык >> здесь <<
Если бы цена на золото в конце 1920-х годов выросла или, напротив, крупные центральные банки проводили политику стабильности цен, вместо того чтобы упорно придерживаться золотого стандарта, не было бы ни Великой депрессии, ни нацистской революции, ни Второй мировой войны [Robert A. Mundell, «A Reconsideration of the Twentieth Century», Nobel Prize lecture, Stockholm University, December 8, 1999.].
Роберт Манделл, экономист
Сразу скажу: я считаю Уинстона Черчилля одним из храбрейших и дальновиднейших лидеров в истории человечества. Его уникальная сила духа на посту премьер-министра вдохновляла Великобританию в разгар Второй мировой войны, а стратегический ум сыграл огромную роль в победе в этой войне. Но даже Черчилль не избежал крупнейших ошибок. Так, будучи первым лордом адмиралтейства в годы Первой мировой войны, Черчилль больше всех ратовал за поистине катастрофическое, как оказалось, нападение британских войск на полуостров Галлиполи (в современной Турции). В ходе этой закончившейся полным поражением операции погибло около 46 тысяч солдат союзников [Christopher Klein, «Winston Churchill’s World War Disaster», History.com, May 21, 2014, https://www.history.com/news/winston-churchills-world-war-disaster.]. А позже, уже на посту канцлера казначейства в период между двумя мировыми войнами, Черчилль сделал то, что можно трактовать как экономическое поражение под Галлиполи. Во время Первой мировой войны Великобритания приостановила конвертируемость золота (как и в предыдущие войны), а это означало, что фунт стерлингов нельзя было при необходимости обменять на золото. С таким «отвязанным» от золота фунтом цены во время и после войны неуклонно ползли вверх. По одним подсчетам, уровень цен в Великобритании в 1925 году был вдвое выше, чем в 1914-м [Peter L. Bernstein, The Power of Gold: History of an Obsession (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2012).]. Действие закона, приостанавливающего обмен фунта на золото, истекало в 1925 году, и Черчилль решил, что Великобритания должна вернуться к золотому стандарту с фунтом, привязанным к его довоенной цене по отношению к золоту (и доллару США).
Мнение Черчилля, поддержанное почти всеми экономическими экспертами того времени, опиралось на то, что фунт стерлингов, обеспеченный золотом, является важной отличительной особенностью Британской империи. Курс фунта стерлингов был привязан к определенному количеству золота на протяжении двух сотен лет, служа источником как национальной гордости, так и финансовой стабильности страны. Во времена европейских войн ХIХ века конвертируемость фунта в золото временно приостанавливалась, но потом всегда возвращалась к уровню предвоенного обменного курса, так же, как это попытался сделать Черчилль в ХХ веке. Сильный фунт, как и королева, считался символом Британской империи. Как отметил один наблюдатель, «с конца XVII до начала XX века Британия защищала золотой стандарт с почти религиозным рвением» [James Ashley Morrison, «The 1925 Return to Gold: Keynes and Mr Churchill’s Economic Crisis», доклад был представлен в 2009 году на встрече American Political Science Association. См. также James Ashley Morrison, «Shocking Intellectual Austerity: The Role of Ideas in the Demise of the Gold Standard», International Organization 70, Winter 2016.].
Я уже упоминал, что из-за инфляции в стране в годы войны покупательная способность послевоенного фунта в 1925 году была существенно меньше, чем в 1914-м. В результате британская валюта значительно ослабла по отношению как к золоту, так и к доллару США. Иными словами, при обмене золота или долларов на фунты после войны нужно было отдать больше фунтов, чтобы компенсировать тот факт, что теперь на каждый фунт можно купить меньше, чем раньше. Если же Великобритания хотела вернуться к золотому стандарту довоенного уровня, ей следовало повысить стоимость британской валюты, а этого можно было достичь только путем существенного снижения цен в стране. Более низкие цены способствовали бы укреплению фунта стерлингов, поощряя тех, кто предлагал золото и доллары, принимать в обмен меньше фунтов благодаря их большей покупательной способности. Проще говоря, Черчиллю нужна была дефляция. А, как я уже отмечал в предыдущих главах, цены и зарплаты никогда не снижаются без боя. Это не раз подчеркивал современник Черчилля, известный британский экономист Джон Мейнард Кейнс. В серии статей и научных работ Кейнс утверждал, что укрепить фунт до уровня довоенной стоимости «будет гораздо труднее и болезненнее, чем предполагает казначейство», и оказался совершенно прав. Если бы это был экономический фильм ужасов, мы бы сейчас услышали очень зловещую музыку.
Кейнс призывал британских политиков предпочесть ценовую стабильность на внутреннем рынке фиксированному обменному курсу фунта на золото и доллар США. В свете изложенного в предыдущей главе экономист ратовал за плавающий валютный курс, который позволил бы Министерству финансов страны сосредоточиться на внутренней экономике. Золото заходит в экономику по курсу, не зависящему от предложения товаров и услуг, что означает неизбежное колебание цен, исходя из относительной дефицитности этого драгоценного металла. Кейнс, яростный критик золотого стандарта в целом, весьма красноречиво описал результат возврата к нему: «Золото обязательно либо слишком дорогое, либо слишком дешевое. В любом случае ожидать последовательности событий, которые обеспечат стабильность его стоимости, не следует» [John Maynard Keynes, Essays in Persuasion (London: Macmillan, 1932), 201.]. Касательно плана Черчилля восстановить фунт в его довоенной стоимости относительно золота, Кейнс — опять-таки совершенно верно — отмечал, что цены и заработная плата «инертны». В частности, как только фунт укрепится по отношению к доллару, отечественным экспортерам, чтобы сохранить конкурентоспособность в борьбе с американскими компаниями, придется снижать затраты. (Как уже говорилось в предыдущей главе, при повышении стоимости фунта стерлингов на каждый доллар экспортных доходов по возвращении в Великобританию можно будет получить меньше фунтов, и эту упущенную выручку необходимо как-то компенсировать.) Кейнс также предсказывал, что профсоюзы будут активно выступать против снижения заработной платы. Предупреждал он и о неизбежном росте безработицы. По сути, Черчилль намеревался целенаправленно душить национальную экономику — точно так же, как это сделал Пол Волкер в США в начале 1980-х годов. Разница в том, что Волкер старался стабилизировать цены, а Черчилль вынуждал их снизиться. По мнению Кейнса, такой экономический ущерб был неоправданным. Он резко критиковал золотой стандарт, называя его «варварским пережитком», но отмечал, что если уж Британия должна к нему вернуться, то фунт нужно обменивать на золото по курсу, соответствующему послевоенным ценам, а не ведущему к дефляции.
Черчилль, невзирая на аргументы Кейнса, все же воплотил свои планы в жизнь. Результатом стал существенный экономический спад. При укрепившемся фунте у экспортных отраслей начались очень трудные времена. Британские угольные шахты теряли миллион фунтов в месяц, в итоге шахтерам предложили согласиться на снижение зарплаты. Как и предсказывал Кейнс, профсоюзы просьбу проигнорировали, что со временем привело к всеобщей забастовке, так как другие профсоюзы поддержали шахтеров. В 1925 году Кейнс опубликовал памфлет «Экономические последствия решений мистера Черчилля», базировавшийся на ранней пророческой критике Версальского договора, который закончился Первой мировой войной (эта работа называлась «Экономические последствия мира»). Внутренние экономические проблемы Британии слились с глобальными трудностями, вызванными зарождающейся депрессией. К 1931 году ситуация в Великобритании и других странах напоминала ужасы нашей гипотетической деревни, занимающейся выращиванием риса: «Банковское кредитование прекратилось, породив коллапс цен на сырьевые товары, что, в свою очередь, привело к банкротству компаний и банков». Осенью того же года Великобритания отказалась от золотого стандарта — всего через шесть лет после возврата к обмену фунтов на золото. Черчилль впоследствии описывал это решение, как, пожалуй, наихудшую ошибку за всю его карьеру. А это, согласитесь, говорит о многом, особенно учитывая, что в битве при Галлиполи погибло около 50 тысяч британских солдат.
Золото — химический элемент, к которому еще на заре человеческой цивилизации неудержимо тянуло людей самых разных культур. Это блестящий, плотный, нереактивный, нержавеющий и очень податливый металл, из которого относительно легко изготавливать изысканные ювелирные изделия. И, что чрезвычайно важно, хотя и менее очевидно, золото нетленно. Как пишет Питер Бернстайн в своей книге «Власть золота» [Бернстайн П. Власть золота. История наваждения. М.: Олимп-Бизнес, 2004. Прим. ред.], «вы можете сделать с ним все что угодно, но не можете заставить его исчезнуть. Железная руда, молоко, песок и даже изображение на компьютерном экране преобразуются в нечто неузнаваемо отличающееся от их первоначального состояния. С золотом такое невозможно» [Bernstein, The Power of Gold.]. Но для нашего обсуждения важнее всего то, что золото дефицитно. Все золото, когда-либо добытое людьми, может поместиться на одном крупном танкере [Bernstein, The Power of Gold.]. Когда у людей много веков назад появились первые деньги, золотые монеты стали логическим продолжением дальнейшего развития событий. Блестящий металл одинаково высоко ценился в разных обществах, поэтому отлично подходил для торговли. Плотность и дефицитность золота позволяли вместить большую стоимость в малюсенькую монету или слиток. Податливость металла обеспечивала возможность чеканить монеты, его неуничтожаемость означала долговечность таких денег, к тому же при желании их можно было расплавить и изготовить новые монеты или ювелирные изделия.
И все же тот факт, что золото отлично подходит для изготовления ювелирных изделий и прекрасно справлялось с ролью денег в Европе XVI века, вовсе не означает его эффективности в качестве платежного средства в глобальной экономике XXI века. Описанный выше опыт Черчилля и дальновидные аргументы Кейнса наглядно демонстрируют всю привлекательность и недостатки системы, в которой деньги определяются, как фиксированное количество золота (или любого другого драгоценного металла). Сегодня ни одна страна мира не привязывает свою валюту к золоту. Пол Волкер как человек, остро осознающий риск инфляции, заложенный в саму концепцию фидуциарных денег, писал: «Да, золото от нас никуда не денется и будет и впредь высоко цениться не только за внутренние характеристики, но и как последнее прибежище и средство накопления в неспокойные времена. Однако его дни в качестве денег, средства платежа и фиксированной меры стоимости закончились» [Bernstein, The Power of Gold.].
Привлекательность этого металла по-прежнему высока, что подтверждают звучащие сегодня в некоторых политических кругах настойчивые призывы вернуться к золотому стандарту (среди так называемых «золотых жуков», как прозвали ярых сторонников сохранения монетарных функций золота). Но для экономистов это эквивалентно требованию создать комиссию по изучению вопроса, действительно ли современный мир плоский. Следует признать, что золотой стандарт и вправду имеет два очень важных преимущества.
1. Он препятствует гиперинфляции, поскольку количество денег ограничено количеством золота.
2. При действии в разных странах он предсказуемым образом фиксирует их обменные валютные курсы [Впрочем, даже преимущества золотого стандарта, возможно, чрезмерно преувеличены. Период до Первой мировой войны, когда в мире активно использовался золотой стандарт, действительно считается временем уникальной экономической стабильности и глобальной интеграции. Но премьер-министр Великобритании Бенджамин Дизраэли и другие утверждали, что это спокойствие привело к золотому стандарту, а не наоборот. Еще задолго до отказа Великобритании от золотого стандарта Дизраэли сказал группе торговцев из Глазго: «Наш золотой стандарт — не причина, а следствие процветания нашей торговли». См. Peter L. Bernstein, The Power of Gold: History of an Obsession (Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2012), 258.].
Увы, недостатки золотого стандарта проистекают из тех же свойств, что и достоинства. Как указывал Кейнс, предложение золота не связано сколь-нибудь значимым образом с темпами роста глобальной экономики, а это означает, что цены могут повышаться в периоды увеличения добычи золота и падать, когда его предложение отстает от роста остальной части экономики. Как на собственном опыте убедился Черчилль, второй сценарий может иметь весьма пагубные последствия. И, как отмечалось в предыдущей главе, у негибкого фиксированного валютного курса тоже есть обратная сторона медали. Когда валюты разных стран накрепко привязаны друг к другу с помощью золотого стандарта, им приходится подчинять внутренние экономические интересы делу защиты валютного курса. Эта беда постигла Британию в период между двумя мировыми войнами, что довольно скоро стало глобальной проблемой — по мере того, как другие страны совершали подобные ошибки, тем самым ширя и углубляя Великую депрессию. Отсюда и ошеломляющее утверждение лауреата Нобелевской премии Роберта Манделла: что именно ошибочная международная валютная система «навлекла на нас Гитлера, Великую депрессию и Вторую мировую войну» [Mundell, «A Reconsideration of the Twentieth Century».].
И не только Манделл дает такую резкую оценку. Милтон Фридман тоже написал много работ о том, как резкое ограничение предложения денег превратило крах фондового рынка 1929 года — относительно «незначительного», с его точки зрения, экономического потрясения — в настоящую экономическую катастрофу [New River Media Interview with Milton Friedman, PBS.org, https://www.pbs.org/fmc/interviews/friedman.htm.]. Фридман, в частности, утверждает, что ФРС могла бы проводить более экспансионистскую монетарную политику при сохранении золотого стандарта (об этом мы подробнее поговорим в главе 9). Я же прекращаю ходить вокруг да около и с полной уверенностью заявляю: деньги, обеспеченные золотом, в современной экономике совершенно бессмысленны. В лучшем случае золото играет роль своеобразного сигнала тревоги, простого решения для сложной задачи. В этом качестве оно полностью соответствует моему любимому афоризму из сферы государственной политики: у каждой проблемы в государственной политике есть простое решение — как правило, неверное. В наихудшем случае политики упрямо цепляются за золото, словно за Священное Писание. Как это обычно бывает с фундаментализмом, фанатичнее всего люди придерживаются догм во времена смут и быстрых изменений — именно тогда, когда первостепенную важность приобретает новое мышление.
Как я уже говорил, исследовательская группа Initiative on Global Markets (IGM) Школы бизнеса имени Бута при Чикагском университете периодически проводит опрос на злободневные политические темы в группе известных экономистов с разными идеологическими взглядами. В 2012 году респондентов попросили выразить свое согласие либо несогласие со следующим заявлением: «Если бы США заменили режим дискреционной кредитно-денежной политики золотым стандартом, привязав доллар к определенному количеству унций золота, то для среднестатистического американца это было бы лучше с точки зрения ценовой стабильности и занятости населения». Абсолютно все респонденты ответили «не согласен» или «категорически не согласен». Никто не выбрал даже вариант «не могу выбрать» [«Gold Standard», IGM Forum, University of Chicago Booth School of Business, January 12, 2012, https://www.igmchicago.org/igm-economic-experts-panel/poll-results?SurveyID=SV_cw1nNUYOXSAKwrq.].
Для большинства экономистов возвращение в США золотого стандарта сродни восстановлению контроля Британской монархии над Америкой — мысль настолько дурацкая, что едва ли заслуживает дальнейшего обсуждения. Во времена правления Рейгана, после периода десятилетней борьбы США с высокой по историческим меркам инфляцией, Конгресс создал комиссию из шестнадцати человек для изучения роли золота во внутренней и международной финансовой политике. В 1982 году эта комиссия пришла к такому выводу: «В нынешних условиях восстановление золотого стандарта не представляется эффективным методом решения проблемы инфляции» [Donald T. Regan et al., «Report to the Congress of the Commission on the Role of Gold in the Domestic and International Monetary Systems», report of the Gold Commission, vol. 1, March 1982.].
Таким образом, все говорит о том, что время золотого стандарта миновало. Почему? Потому что любой компетентный центральный банк, управляющий фидуциарными деньгами, обладает всеми преимуществами золотого стандарта, не имея при этом его недостатков. А те, кто считает, что миру было бы лучше с «твердой валютой», просто забывают о фундаментальной сути денег, банковской системы и деятельности центрального банка.
И все же… И сегодня находятся люди, которые безапелляционно заявляют, что возврат к золоту экономически целесообразен: золото высвободило бы денежную массу из рук чиновников и способствовало бы оздоровлению и стабилизации экономики. Например, бывший конгрессмен и кандидат в президенты Рон Пол в свое время заручился значительной поддержкой избирателей именно благодаря призыву вернуть золотой стандарт [Конгрессмен Пол был членом так называемой золотой комиссии. Он и его коллега, другой член этой комиссии Льюис Лерман, стали соавторами отчета, в котором выражали свое несогласие с ее выводами. Назывался отчет «В защиту золота: отчет меньшинства золотой комиссии США».]. Вот как он вспоминает о выступлении в Университете штата Мичиган, вдохновившем его на написание последней своей книги на эту тему «Покончить с ФРС»: «Когда я заговорил о кредитно-денежной политике, студенты начали аплодировать. Затем небольшая группа стала скандировать: “Покончить с ФРС! Покончить с ФРС!”. Эти слова подхватили все. Многие поднимали вверх горящие долларовые купюры, как бы говоря центральному банку: вы принесли достаточно вреда американскому народу, нашему будущему, всему миру! Ваше время истекло!» [Ron Paul, End the Fed (New York: Grand Central Publishing, 2009), 4.] В 2012 году предвыборная платформа республиканцев включала предложение о воспроизведении «Золотой комиссии» 1980 года «для расследования возможных способов фиксации доллара» [«We Believe in America», 2012 Republican Platform, https://cdn.gop.com/docs/2012GOPPlatform.pdf.]. А по другую сторону Атлантики швейцарские активисты собрали в 2014 году 100 тысяч подписей, необходимых для проведения общенационального референдума, положительный исход которого заставил бы Национальный банк Швейцарии хранить 20 % своих резервов в виде золотых запасов. Economist тогда писал: «По мнению активистов, значительные золотые резервы сделают экономику Швейцарии более стабильной и процветающей. На самом деле верно обратное» [«Full of Holes», Economist, November 29, 2014.]. Референдум впоследствии провалился, но за предложение активистов проголосовали более 20 % его участников.
Следует признать, что идея денег, обеспеченных золотом, весьма привлекательна. Почему бы во времена экономических трудностей не вернуться к чему-то столь замечательному и надежному, как золото? Разве деньги с определенной внутренней стоимостью не лучше, чем деньги без нее? И разве система не стабильнее, когда предложение денег строго фиксировано, а не безгранично? Нет, нет и нет. Золото совершенно непрактично для экономики XXI века. В этих условиях намного лучше служат деньги в более гибкой, пусть и менее красивой форме. Перечислим причины.
Золото не защищено от инфляции. При золотом стандарте цены растут и падают в зависимости от предложения золота — точно так же, как они меняются в связи с предложением другого вида денег. Помните, что случилось, когда в Новом Свете нашли золото и серебро? Цены в Европе тут же поползли вверх. То же самое произошло в XIX и начале XX века после обнаружения крупных месторождений золота в Калифорнии, Австралии и Южной Африке. Мы не должны путать два важных понятия. Конечно, запасы золота ограниченны, но это ни в коем случае не гарантирует стабильных цен. Если количество золота, извлекаемого из земных недр, увеличивается быстрее, чем остальная часть экономики, цены (в золоте), как правило, тоже поднимаются. Если же рост предложения золота отстает от остальной части экономики, ценность этого металла повышается, и цены снижаются. На это указывал и критический анализ Кейнса, хотя, по сути, это фундаментальная концепция спроса и предложения.
Особенно пагубной может быть дефляция. Золотой стандарт периодически приводит к падению цен, что, как на собственном горьком опыте убедился Уинстон Черчилль, создает целую кучу неприятностей. Дефляционный парад ужасов включает в себя безработицу, высокие реальные процентные ставки, падение цен на активы и стресс банковской системы, вызванный всеми перечисленными несчастьями. Еще одно предостережение: финал этого сценария — Великая депрессия. Когда Уильям Дженнингс Брайан в 1896 году произнес на общенациональном съезде Демократической партии свою знаменитую речь о «золотом кресте», в Америке использовался золотой стандарт. Брайан выступал за «свободную чеканку серебряных монет» в дополнение к денежной массе. (Серебряные деньги были аннулированы Законом о чеканке монет 1873 года.) Но если отбросить в сторону блестящие металлы, на самом деле Брайан ратовал за прекращение дефляции и отказ от высоких реальных процентных ставок, которые разоряли фермеров Запада. По мере снижения цен фермерам приходилось продавать свои урожаи за все меньшие деньги, в то время как их долги оставались прежними. И Брайан хотел спровоцировать инфляцию (или по крайней мере ослабить дефляцию), чтобы облегчить это бремя. Добавление серебра к денежной массе — выражаясь современным языком, более свободная монетарная политика — в буквальном смысле слова создало бы больше долларов и, следовательно, повысило бы цены и снизило реальные процентные ставки. И то и другое играло бы на руку фермерам-должникам.
Брайан не победил на выборах 1896 года, и золотой стандарт тоже остался на своем месте. Но это еще не конец истории. Открытие примерно в это же время в Южной Африке крупных залежей золота и их разработка привели к росту общемировых темпов инфляции на 4 % в год — от примерно 2-процентной годовой дефляции до 1896 года до 2-процентной инфляции в последующий период. Таким образом, приток южноафриканского золота воплотил в жизнь план Брайана без каких-либо изменений в чеканке монет [https://www.bradford-delong.com/why-not-the-gold-standard-talking-points-on-the-likely-consequences-of-re-establishment-of-a-gold-st.html].
Китай, Россия и Южная Африка не должны нести ответственность за кредитно-денежную политику США. При золотом стандарте денежная масса зависит от объемов добычи золота. Как показывает приведенный выше пример с Южной Африкой, увеличение золотодобычи (при прочих равных условиях) ведет к росту цен, понижение, соответственно, наоборот. В настоящий момент самым большим в мире добытчиком золота является — Китай. Четвертый по величине производитель — Россия, на шестом месте Южная Африка. А на Соединенные Штаты Америки приходится меньше 6 % известных мировых запасов золота. Россия и Южная Африка совместно владеют более чем 20 % золотых запасов [«Gold», U.S. Geological Survey, Mineral Commodity Summaries, February 2014, https://minerals.usgs.gov/minerals/pubs/commodity/gold/mcs-2014-gold.pdf.].
Так с какой стати какая-либо страна станет уступать иностранцам контроль над своей денежной массой? Все, что тем или иным образом снижает темпы добычи золота — неумышленно или преднамеренно, — способно весьма негативно влиять на экономику. Как узнали США в результате арабских нефтяных эмбарго 1970-х, другие страны могут и будут стратегически манипулировать поставками сырья способами, наносящими вред американской экономике. Между тем обнаружение новых крупных месторождений золота (скажем, под тающими льдами Арктики) может оказать инфляционный эффект. В любом случае уровень цен определяется скорее количеством золота, извлеченным из недр земли, чем политикой правительства страны или ее центрального банка.
Но разве это не то, что нужно? Очевидно, что народу Зимбабве жилось бы несравненно лучше, если бы предложение денег в стране определялось объемами мировой золотодобычи, а не прихотями самодержавного диктатора с фанатичной склонностью к печатанию новых купюр. Конечно, цены при золотом стандарте могут колебаться совершенно произвольно, но по крайней мере существуют некоторые ограничения степени возможной девальвации денег. Это действительно так. Но позвольте задать вот какой вопрос: а была ли Зимбабве успешной, процветающей страной во всем, что не касается финансовой системы? Безусловно, нет. Роберт Мугабе, единственный лидер страны с момента обретения ею независимости в 1980 году, имеет на редкость скверную репутацию с точки зрения обеспечения прав человека. Он украл у народа как минимум одни президентские выборы, внедрил программу земельной реформы, в результате которой у белых фермеров конфисковали фермы, и сделал еще много подобных вещей. Эта страна — пример полной экономической катастрофы, один из симптомов которой — правительство, безрассудно эксплуатирующее печатный станок. И это подводит нас к следующему пункту.
Плохие правительства порождают сомнительные деньги, а не наоборот. В книге «Покончить с ФРС» Рон Пол пишет: «Тирания всегда идет рука об руку с правительством, разрушающим финансовую систему страны» [Paul, End the Fed, 117.]. Я признаю, что разграбление денежных запасов страны является излюбленным инструментом любого ужасного правительства, но в заявлении Пола явно просматривается проблема причинно-следственной связи [Более полное обсуждение разницы между корреляцией и причинно-следственной связью вы найдете в моей книге «Голая статистика».]. Это скверные правительства создают ничего не стоящие деньги, а не наоборот. Наличие фидуциарных денег не превращает США в Зимбабве. По сути, плохие правительства не раз доказывали свою способность обворовывать собственные народы, всячески манипулируя деньгами, будь то непрерывно работающий печатный станок или обесценивание золотых и серебряных монет. И это всегда происходило по одной и той же основной причине: потому что бездумные правительства исчерпывали другие варианты оплаты своих счетов.
Если король не может заплатить по своим обязательствам в золотых монетах и никто больше не хочет давать ему взаймы, первое, что приходит в голову, — активнее использовать уже имеющееся золото. Словом, каждый солдат получит за участие в войне с гуннами все те же 57 золотых монет, обещанных королем, но содержание золота в каждой из них будет меньше, чем раньше. А это, по сути, не что иное, как эквивалент включения печатного станка.
Питер Бернстайн рассказывает прелюбопытнейшую историю сицилийского военачальника Дионисия Сиракузского (430–367 гг. до н. э.), который задолжал своим гражданам огромную сумму, а его доход не позволял выплатить этот долг. Тогда «[Дионисий] под страхом смерти приказал принести ему все монеты, имеющиеся в городе. И велел перештамповать их так, чтобы каждая драхма превращалась в две драхмы. После этого с погашением долгов не возникло проблем». В учебнике по государственным финансам о таком не прочтешь.
Надо сказать, древние римляне были большими мастерами девальвации и фальсификации денег. Например, в 260 году, в их серебряных монетах содержалось на 60 % меньше серебра, чем в 27 году до нашей эры, когда на императорский трон взошел Август. Впрочем, король Франции Иоанн II, вошедший в историю как Иоанн Добрый, тоже финансировал свою страсть к роскоши (и войны с англичанами) за счет изменения денег, сделав это восемнадцать раз только за первый год своего правления, а за последующее десятилетие — еще более семидесяти раз. Да и в соседней Англии Генрих VIII, по всей вероятности, больше всего прославившийся пристрастием к обезглавливанию собственных жен и враждой с Папой Римским, находил время и на то, чтобы весьма активно заменять серебро в монетах медью. Целенаправленные усилия Генриха VIII (как и его преемника Эдуарда VI) в этом направлении официально вошли в историю Британии как «Великая порча». Исходя из всего изложенного, можно сделать вывод, что не бумажные деньги становятся причиной безответственной кредитно-денежной политики, и золото (или серебро) тоже не в состоянии от нее защитить.
Если уж на то пошло, правительства, использующие золотой стандарт, всегда могут просто отказаться от него или изменить цену на золото. США, например, сделали и то и другое. Вскоре после того как Франклин Рузвельт в 1933 году стал президентом, Конгресс предоставил ему право изменять содержание золота в долларе. Скажем, сегодня доллар привязывался к одному количеству золота, а на следующий день — к другому, чуть меньшему. Тогдашний глава бюджетного управления усмотрел в этом «конец западной цивилизации». Министр финансов Генри Моргентау описывал в своем дневнике, как он каждое утро встречался с Рузвельтом в президентской спальне, чтобы обсудить экономическую политику, частью которой неизменно было ежедневное установление цены на золото. Чем выше цена золота, тем меньше стоит каждый доллар. Однажды Рузвельт установил цену в 21 цент за определенное количество золота просто потому, что считал 21 своим счастливым числом.
В 1934 году цена на золото была зафиксирована на уровне 35 долларов за унцию — значительное повышение по сравнению с 20,67 доллара по состоянию на 1900 год. Иными словами, содержание золота в каждом долларе снизилось за этот период примерно на 40 % [Bernstein, The Power of Gold.]. Конечно, частные лица в любом случае больше не могли обменивать доллары на золото: Конгресс аннулировал это право американских граждан в 1933 году. С тех пор предъявлять доллары для оплаты золотом могли только иностранные правительства. Но в 1971 году Ричард Никсон неожиданно положил конец и этой практике [«FAQs: Gold and Silver», Federal Reserve Bank of Richmond, https://www.richmondfed.org/faqs/gold_silver/.]. Главный урок: деньги не хуже золота — до тех пор, пока государство не заявит обратное.
Справедливости ради надо сказать, что некоторые защитники золота, в том числе Рон Пол, предлагают устранить государство из этого процесса. Пусть рынок диктует людям и компаниям, что выбрать в качестве средства обращения. Возможно, когда-нибудь это будет биткоин. (Любопытно, что внутренняя стоимость биткоина даже меньше, чем доллара США, — ведь на него не расходуется даже бумага!) Деньги и вправду неплохо работали без вмешательства государства на протяжении всей истории — например, рыбные консервы в федеральных тюрьмах Америки. В настоящее время правительством США запрещено любое конкурирующее законное платежное средство, кроме доллара, что кажется вообще-то довольно странным и излишним указанием. Если какие-то чудаки хотят рассчитываться золотом, зачем им мешать? Такой запрет, кстати, стал мощным аргументом в риторике «золотых жуков», которые утверждают, что если бы золоту дали справедливый шанс, оно оказалось бы неизмеримо лучшим платежным средством, чем бумажные деньги вроде доллара, иены или евро. Питер Шифф, президент брокерской фирмы Euro Pacific Capital, в обзорной статье в Wall Street Journal, пропагандировавшей эту идею, пишет: «Золото — это деньги, потому что их таковыми делают люди. Бумажные же деньги деньгами делают правительства» [James Hookway, «Malaysian Muslims Go for Gold, But It’s Hard to Make Change», Wall Street Journal, September 2, 2010.]. Золото — власть народа по-либертариански! В реальности же ни один здравомыслящий человек не станет составлять долгосрочный контракт, указывая цены в золоте. Покупательная способность этого металла гораздо более изменчива, чем любой валюты, которую контролирует достаточно компетентный центральный банк.
Индекс потребительских цен измеряет покупательную способность доллара в долгосрочном периоде. Цена золота измеряет покупательную способность золота. Как вы помните, цель денег — упростить торговые транзакции. Какая из этих двух форм денег — золото или доллар — кажется вам более предсказуемой в качестве единицы обращения? Несмотря на критику действий ФРС после 2008 года, в частности со стороны «золотых жуков», покупательная способность доллара на удивление стабильна. Как отметил журнал Atlantic в 2012 году, «с тех пор как ФРС начала смягчение кредитно-денежной политики, ценовые колебания стали в 23 раза меньше, чем при золотом стандарте» [Matthew O’Brien, «Why the Gold Standard Is the World’s Worst Economic Idea, in 2 Charts», Atlantic, August 26, 2012.].
Впрочем, у нас нет оснований строить по этому поводу догадки. Дело в том, что в мире немало групп людей, которые могут выбирать любые деньги, какие им понравятся, независимо от того, что предписывает закон: наркоторговцы, торговцы оружием и им подобные. Эти ребята не ограничены никакими дурацкими законами, запрещающими золото в качестве официального платежного средства. Их бизнес базируется на игнорировании любых запретов (иначе они не торговали бы оружием и наркотиками). И какая же валюта приглянулась торговцам оружием и наркотиками, диктаторам и прочим головорезам, не особо интересующимся заявлениями правительства? Представьте себе — доллар [Хотя, как я расскажу в главе 13, биткоин быстро укрепляет свои позиции на этом поприще.]. Вы хоть раз, включив телевизор, слышали в новостях о том, что у задержанных наркоторговцев конфисковали два килограмма золота? Доллар же имеет хождение далеко за пределами США, причем исключительно на добровольной основе. Предположительно торговцы наркотиками и оружием выбирают его по той же причине, что и все остальные: по сравнению с другими вариантами, это платежное средство характеризуется на редкость последовательной покупательной способностью в долгосрочном периоде.
Принимая во внимание резкую критику, которая сыпалась на ФРС в последние годы, возможно, стоило бы организовать рекламную кампанию вроде рекламных роликов American Express: «Привет! Все зовут меня Эль Хефе, или Боссом. Настоящее имя я назвать не могу, потому что руковожу одним из крупнейших наркокартелей в Мексике и полиция охотится за мной по обе стороны границы. Я убиваю людей, беру взятки и распространяю наркотики по всему миру. А плату предпочитаю брать в американских долларах. Это легко и надежно, и их охотно принимают во всех странах». И далее бодрый голос за кадром: «Сотня американских долларов: не выходите из дома без чемодана, набитого сотнями».
Впрочем, подозреваю, лишенные воображения люди из ФРС такую рекламу не поддержат. А между тем факты подтверждают мою точку зрения. По сведениям ФРС, сегодня на каждого американца приходится 23 стодолларовые купюры в обращении [Edgar L. Feige, «New Estimates of U.S. Currency Abroad, the Domestic Money Supply and the Unreported Economy», Munich Personal RePEc Archive, September 2011, https://mpra.ub.uni-muenchen.de/34778/1/MPRA_paper_34778.pdf.]. У меня лично на данный момент всего две такие бумажки, их мне прислала теща на день рождения. Но обычно у меня нет ни одной. И большинство людей, которых я знаю, тоже не носят с собой пачки сотенных. Так где же все эти крупные купюры? По словам Эдгара Фейге, экономиста из Университета штата Висконсин, который занимается исследованиями в этой области, никто не может с полной уверенностью ответить на данный вопрос, отчасти потому, что многие из этих банкнот, по всей вероятности, используются в незаконных сделках или теневой экономике. Фейге объяснил мне в электронном письме: «Нам известно лишь то, что некоторая часть американской наличности остается за рубежом и что запасы наличных на душу населения, предназначенных для бытовых целей, значительно превышают суммы, имеющиеся в распоряжении американских компаний и домохозяйств, по их собственному признанию» [Edgar Feige, e-mail to author, April 21, 2015.].
Обладает ли золото внутренней стоимостью? Этот вопрос сложнее, чем кажется. Я уже говорил, что золото наделено универсальной притягательностью как материал для ювелирных изделий, и это, скорее всего, вряд ли изменится. Но люди во всем мире также приобретают его с целью накопления — как средство сохранения ценности, которое при необходимости можно продать тем, кто изъявит желание его приобрести. Однако определить цену продажи чрезвычайно трудно. Этот металл имеет очень ограниченное промышленное применение (в основном потому, что он редкий и дорогой). Таким образом, стоимость золота в любой конкретный момент времени — по сравнению, скажем, со стоимостью пшеницы или зимних шин — в значительной степени обусловлена человеческими эмоциями. Тут имеет место некоторый парадокс: золото ценно отчасти потому, что другие люди считают его ценным, что не слишком отличается от причины популярности стодолларовой купюры. Как пишет Питер Бернстайн, «золото никогда не достигло бы своего статуса в качестве верховного единоличного правителя денежной системы, если бы не его уникальные физические свойства, но, поскольку этот металл использовали в качестве денег, спрос на него со временем стал совершенно неутолимым».
В отличие от покупательной способности стодолларовой банкноты, над управлением которой напряженно и неустанно трудится ФРС, стоимость золота относительно других товаров резко и постоянно скачет. Нет эмпирического способа определить, сколько должно стоить золото относительно хлеба, молока, недвижимости и других товаров. Колумнист Wall Street Journal Джейсон Цвейг, специализирующийся на теме личных финансов, отмечает: «При отсутствии четких мер вроде соотношения цены и прибыли или доходности облигаций в качестве контрольного показателя ценности попытка выяснить, является драгоценный металл дешевым или дорогим, равносильна попытке собрать кубик Рубика с завязанными глазами» [Jason Zweig, «Is Gold Cheap? Who Knows? But Gold-Mining Stocks Are», Wall Street Journal, September 17, 2011.].
Для тех, кто инвестирует собственные средства, это весьма существенный момент: золото — мертвый актив. Это означает, что, в отличие от облигаций, недвижимости или депозитных сертификатов, оно не приносит дохода. Закапывать золото в подвале имеет смысл, только если вы боитесь экстремальной инфляции или в обществе назревают серьезные беспорядки. Хотя, наверное, во втором случае более разумным вложением будет дробовик и пара коз. Мы же не думаем, что в постапокалиптическом мире люди будут носить золотые украшения? Скупка золота — логичный способ накопления в странах с недостаточно развитой банковской системой, скажем в Индии, где принято хранить богатство в ювелирных изделиях. Но материальные ценности данного типа всегда могут быть украдены или потеряны, и, что, возможно, еще важнее, их нельзя сдать в аренду, чтобы кто-то мог их применить в полезных целях. Как пишет Бернстайн: «Накопительство аналогично покупке страхового полиса. Как в случае с последним, накопительство золота сопряжено с определенными расходами, так как лежащий без дела металл бесполезен». Другие способы хеджирования против инфляции позволяют получать доход на капитал. Например, стоимость земельных участков во время инфляции растет. Кроме того, землю можно обрабатывать, получая в результате регулярный доход. Цена квартир тоже повышается, когда растут другие цены, к тому же владелец жилой площади может получать доход от ее аренды. А по казначейским ценным бумагам США с защитой от инфляции (Treasury’s Inflation-Protected Securities — TIPS) выплачивается фиксированный процентный доход плюс дополнительная сумма, компенсирующая инфляцию за соответствующий период.
Накопительство затратно и для общества. Любые сокровища, закопанные в подвале или обвивающие запястье невесты в виде золотого браслета, — это капитал, который нельзя сдать в аренду предпринимателю для открытия бизнеса или студенту медицинского института. Весь смысл финансовой системы — сводить вкладчиков и заемщиков, чтобы в результате выиграли обе стороны. Золото же так не работает. В Индии данный факт признан настолько серьезным, что правительство анонсировало специальную программу создания банков золота, в которые индийцы могут депонировать золото в обмен на сертификаты. В дальнейшем планируется выдавать золото на депозитах в кредит.
Значительная часть всего мирового золота находится в хранилищах под зданием ФРС в Нью-Йорке. Уоррен Баффетт, один из самых успешных инвесторов все времен, заметил, что это довольно любопытно, когда нечто якобы столь ценное без дела пролеживает в хранилищах: «[Золото] извлекают из земных недр в Африке или где-то еще. Потом мы его переплавляем, а затем выкапываем другую яму, зарываем металл снова и платим людям, чтобы они его охраняли. У золота нет никакой полезности. Любой марсианин, глядя на подобные действия со своей планеты, в недоумении почесывает затылок» [Matt DiLlallo, «Why Warren Buffett Hates Gold», The Motley Fool, September 13, 2014, https://www.fool.com/investing/general/2014/09/13/why-warren-buffett-hates-gold.aspx.].
Впрочем, несмотря на вышесказанное, самый веский аргумент против золотого стандарта гораздо прозаичнее. И он мог бы свести всю эту главу к одному-единственному абзацу — к словам, которые сильно огорчили и расстроили меня, когда Пол Волкер несколько лет назад произнес их в своем кабинете…
Золота недостаточно. Волкер сказал: «Запасов золота в мире гораздо меньше, чем всех существующих сегодня международных валют». Вы, вероятно, помните, что все когда-либо добытое в мире золото поместится на одном супертанкере. Это как если бы мы много лет назад начали партию в покер с пятью игроками и пятьюдесятью фишками. Теперь у нас сотни столов, за которыми играют в покер, а фишек по-прежнему пятьдесят. Это никогда не сработает. Или, точнее говоря, никогда не сработает каким-либо практичным способом. Конечно, мы могли бы установить настолько высокую цену на золото, что технически оно обеспечивало бы все деньги в обращении, — скажем, унция золота стоила бы 10 тысяч долларов. Но это противоречит главной цели золотого стандарта. Ни один здравомыслящий человек не отказался бы от текущей покупательной способности в 10 тысяч долларов ради унции золота. Не настолько безумно мы любим ювелирные изделия. В итоге доллар фактически ничем не был бы обеспечен.
Сторонники возврата к золотому стандарту обычно часто жалуются на нынешнюю финансовую систему. И большинство этих жалоб, без сомнения, обоснованны. Фидуациарные деньги действительно могут использоваться способами, ведущими к инфляции. И ФРС должна быть более прозрачной. И центральный банк, выступающий в качестве кредитора последней инстанции, действительно порождает моральный риск. И международная валютная система нуждается в большей предсказуемости и стабильности. Все это верно. Ошибка поклонников золотого стандарта в том, что, по их мнению, золото является эффективным средством решения всех вышеперечисленных проблем. На самом деле решить их может только усовершенствованная деятельность центрального банка.
С точки зрения современной экономики золото с треском проваливает все три основных теста на роль эффективных денег.
1. Золота недостаточно, чтобы оно могло служить в качестве средства обращения.
2. Его стоимость слишком сильно колеблется, чтобы оно могло быть эффективной мерой стоимости.
3. Оно не приносит никакого дохода при использовании в качестве средства накопления.
И все же во многих отношениях золото — гораздо более понятная форма денег, нежели бумага. Возврат к золоту во времена серьезных экономических трудностей может показаться правильной идеей — почти такой же удачной, как сжигание ведьм из-за плохого урожая. Столетия доказательств указывают на то, что ни одна из этих мер базовую проблему не решит. Так что давайте закончим тем, с чего начали — огромными затратами, которые несет человечество, упрямо цепляясь за систему, не имеющую экономического смысла, какой бы понятной она ни казалась на первый взгляд.
Экономист Барри Эйхенгрин написал целую книгу о том, что золотой стандарт является ключом «к пониманию Великой депрессии». Эту идею мы с вами всесторонне исследуем в главе 9. А пока важно признать, сколь опасным может быть ложное очарование золота, особенно в периоды экономических потрясений. Эйхенгрин пишет:
Повысив хрупкость международной финансовой системы, золотой стандарт 1920-х годов заложил фундамент для депрессии 1930-х. Золотой стандарт послужил механизмом передачи дестабилизирующего импульса от США остальной части мира. Золотой стандарт усугубил первоначальный дестабилизирующий шок. Он стал основным препятствием на пути компенсирующих мер и действий. Он был ограничением, которое помешало людям, принимающим политические решения, предотвратить крах банков и не дать распространиться финансовой панике. По всем этим причинам международный золотой стандарт можно считать ключевым фактором депрессии мирового масштаба. И по тем же причинам восстановление мировой экономики стало возможным только после отказа от золотого стандарта [Barry Eichengreen, Golden Fetters: The Gold Standard and the Great Depression 1919–1939, (New York: Oxford University Press, 1992).].
Скверные идеи всегда приводят к негативным последствиям — как в прежние времена, так и сейчас. Конечно, опасаться того, что США вернутся к золотому стандарту, не стоит. Тем не менее те же заблуждения, из-за которых золото кажется невероятно привлекательным, как правило, осложняют и нынешнюю кредитно-денежную политику. Обозреватель Financial Times Мартин Вулф описал беседу с одним американским политиком, который утверждал, что реакция ФРС на финансовый кризис 2008 года приведет к гиперинфляции. Вулф пишет: «Подобно многим, этот человек не сумел разобраться в нюансах работы кредитно-денежной системы. К сожалению, в данном случае неведение не есть благо, потому что оно очень сильно усложнило задачу повышения эффективности центральных банков» [Martin Wolf, «Only the Ignorant Live in Fear of Hyperinflation», Financial Times, April 10, 2014.].
И это действительно крайне важно. Кредитно-денежная политика может казаться чем-то таинственным, понятным только посвященным. Но таковыми казались и некоторые из тех странных деривативов, которыми Уолл-стрит бойко торговала в начале 2000-х годов. В чем это выражается? Когда в кредитно-денежной политике все идет хорошо, мы ее едва замечаем. Мы просто живем повседневной жизнью, управляя деньгами, которые воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, используя финансовую систему, в которой не случается сбоев и крахов, и попутно понося регулирующие органы, которые, похоже, только и делают, что все усложняют.
Но дела далеко не всегда идут гладко. Как мы выясним во второй половине книги, неверное понимание сути денег способно уничтожать целые экономики и разрушать человеческие жизни.
Автор страницы, прочла книгу: Сабина Рамисовна @ramis_ovna