23.03.2021 Обновлено 12.04.2024
Книга "Полночное небо" Лили Брукс-Далтон (2021) Глава 20
Глава двадцать. Полночное небо Лили Брукс-Далтон. / Good morning, midnight Lili Brooks-Dalton.
20
Итальянский Язык >> здесь <<
Казалось, обитатели МКС вышли всего лишь на минутку: техника работала, на кухне парили полупустые пакетики с едой. Не хватало только двух спускаемых аппаратов «Союз» – остался один. Оборудование на станции устарело по сравнению с аналогичным на «Этере». Салли осмотрела модуль связи и сравнила тишину, в нем царившую, с той, к которой привыкла на старом рабочем месте. Она проверила частоту, на которой появлялся мужчина из Арктики, но тот не отвечал, и ей пришлось переключиться на поиски других выживших.
Астронавты с «Этера» не нашли на станции ни обитателей, ни сведений о случившемся. Наконец, все пятеро собрались у спускаемого аппарата «Союз». Три места. Трое вернутся на Землю, а двое всю оставшуюся жизнь будут кружить по орбите. Тех, кто полетит, ожидало туманное будущее: без помощи наземной команды они могли приземлиться где угодно – в океане или посреди пустыни. Они не знали, в каком состоянии находится планета: отравлен ли воздух, вода и почва, есть ли выжившие. Но и в космосе оставаться было нельзя: запасы рано или поздно иссякнут. В обоих случаях жизни астронавтов грозила опасность. Друзья не хотели делать выбор. Собираясь вместе, они обсуждали процесс стыковки, провиант, оборудование – все, кроме главного вопроса: кому лететь, а кому оставаться.
* * *
В первую ночь астронавты остались на «Этере», хватаясь за последнюю возможность непринужденно поболтать за ужином. После двух лет странствий по Солнечной системе они были практически дома – но кто-то их них выходил на финишную прямую, а кто-то – нет. Месяцы ожидания и мучительной неизвестности привели их к еще более невыносимой разлуке, о которой до последнего не хотелось говорить. Салли лежала на койке, не смыкая глаз, чувствуя, что остальные тоже не в силах заснуть. Она думала о предстоящем выборе, взвешивала все «за» и «против», снова и снова убеждаясь, что ничего не может решить. Она переворачивалась с боку на бок, потом – на спину, на живот, обнимала и отпускала подушку, прятала лицо в ладонях. Заснуть никак не удавалось. Салли потрогала тусклый квадратик на стене – даже в темноте она различала личико дочери, костюм светлячка, кудрявые светло-каштановые волосы. А ее улыбка сияла в памяти, словно луч маяка.
Что, если произошло худшее? Если ее дочурка превратилась в пепел, парящий под ярко-синим небом? Или обратилась в тлен и нашла пристанище в земле? Салли старалась не думать об этом – но она бросила своих близких и просто не могла думать ни о чем другом. Будь она лучше – как мать, как жена, как человек, – кто-то другой сейчас лежал бы на койке, перелистывая книгу своих сожалений. Салли осталась бы в Канаде и никогда не захотела бы ни в космос, ни в Хьюстон. Дом с ярко-малиновой дверью по-прежнему принадлежал бы ей – как и медные кастрюли над плитой, как и задача перегладить все футболки дочери. Не случилось бы ни развода, ни расставания с Люси, и ее свежие фотографии всегда находились бы под рукой. Идеальная жизнь… Однако Салли понимала, что все эти фантазии в темноте бессмысленны. Она была создана совсем для другого. Она не та женщина, которая нужна Джеку; она никогда не любила Люси как следует. Салли не знала, как именно следует, – но прочие матери вели себя по-другому, и, находясь среди них, она чувствовала, что постоянно говорит не то, делает не так, и сама она не такая, какой должна быть. Правда заключалась в том, что заботиться о близких ей оказалось сложнее, чем расстаться с ними. Ей всегда чего-то недоставало, и только теперь, спустя столько лет и миль, она начинала понимать, чего именно: открытости и простого, человеческого тепла. Хотя бы маленьких зернышек тех чувств, взрастить которые у нее не было ни единой возможности.
* * *
«Маленькая Земля» стала казаться еще меньше, когда настоящая, большая Земля заслонила весь купол своим синим боком. И все же члены экипажа чувствовали себя в безопасности внутри знакомого вращающегося мирка. Здесь, в центрифуге, все было предсказуемо, тогда как родная планета превратилась в чужака.
Настроение за завтраком царило невеселое. Астронавты запивали горячим кофе овсянку из герметичных пакетов и понимали: пришло время обсудить высадку.
– Пусть решит случай, – нарушил тишину Харпер. – Бросим жребий, вытянем соломинки – что-то в этом роде. Не знаю, как еще тут можно поступить.
Остальные закивали. Харпер посмотрел в глаза каждому и, удостоверившись, что никто не возражает, снова перевел взгляд на стол. Сглотнул. Салли видела, как его кадык поднялся и опустился – медленно, как будто с трудом.
– Ладно, – произнес капитан. – Давайте не будем забывать, что мы толком ничего не знаем о положении дел внизу. У нас может ничего не получиться. Но если получится – кто знает, вдруг мы и с Земли сможем отправить «Союз» на выручку остальным? Итак, приступим. Соломинки, да? Боюсь, этой процедуры не избежать.
На кухне лежала пачка трубочек для питья; Харпер вытащил пять штук, а Тибс обрезал две своим складным ножом. Капитан сгреб соломинки со стола и зажал их в кулаке. Вытянешь короткую – навсегда застрянешь в космосе. Длинную – полетишь на Землю, в неизвестность.
– Приступим, – повторил Харпер. – Кто первый?
Все молчали. Наконец, протянул руку Тэл. Вытащив одну из соломинок, он шумно выдохнул: длинная. Тэл положил ее перед собой. Тибс, стоявший правее, вытащил вторую – и снова длинную. По его лицу нельзя было понять, доволен он или нет. Настала очередь Иванова, и он вытянул короткую. Остальные невольно ахнули и напряглись, ожидая его реакции, но он разрядил обстановку, внезапно улыбнувшись. Всегда серьезный Иванов – и улыбнулся! Словно мраморная статуя вдруг взяла и пошевелилась.
– Что ж, – сказал он, – думаю, это даже к лучшему.
Тибс похлопал Иванова по плечу. Осталось две соломинки. Харпер вновь сглотнул и повернулся к Салли. Ей попалась короткая.
* * *
В течение следующих двух дней коллеги составляли план действий по высадке на Землю. Тэл попросил немного времени, чтобы рассчитать траекторию спускаемого аппарата, угол, под которым он войдет в атмосферу, и координаты места, где они надеялись приземлиться. Все это было непросто продумать в одиночку, без поддержки с Земли. Команда решила, что высадиться лучше в районе техасских Великих равнин: места там вдоволь, климат умеренный. И Хьюстон недалеко. Лучшего места было не найти. Вот только впервые за два года планы касались лишь части экипажа. Трое полетят, двое останутся. Будущее команды разделилось на «здесь» и «там».
После собрания Салли отправилась под купол «Этера» и долго смотрела, как внизу, под слоем клубящихся облаков, проплывают зеленый перешеек Центральной Америки, подернутая рябью синева Атлантического океана, рыжеватые пустыни Северной Африки. Наверное, это и к лучшему – никуда не лететь. Возможно, она уже стала чужой для мира внизу. Пришли мысли о Люси – маленькой всезнайке с сияющим личиком; о Джеке, каким он был до развода – своенравным, задумчивым, остроумным, влюбленным. Вспомнилось детство: как Джин рассказывала ей в пустыне про звезды, знакомила ее с электромагнитным спектром и другими чудесами науки.
Там, внизу, вставало и садилось солнце – снова и снова. И только когда четвертый рассвет озарил Землю, Салли почувствовала покой. Глядя, как клочья розоватых облаков скользят над синими водами Тихого океана, она отпустила свои воспоминания и планы на будущее в полет сквозь стеклянный купол – к Земле. И все чаяния с шипением превратились в пепел в туманной оболочке планеты, на которую ей больше не суждено было попасть.
Той ночью она вернулась в центрифугу гораздо позже остальных. Шторы были задернуты, свет не горел. Уже несколько лет Салли не чувствовала себя так легко и свободно. Она почистила зубы и на цыпочках отправилась к себе. Проходя мимо ячейки Харпера, она услышала шелест одеяла и печальный вздох. Салли замерла. Ноги сами понесли ее вперед, и подчинившись, она забралась в ячейку к Харперу, прежде чем глас рассудка смог хоть что-то возразить. В темноте мало что можно было различить, но какая разница? Не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, о чем он думает. Эта необъяснимая связь между ними всегда тревожила Салли, заставляя ее держаться на расстоянии – только не теперь, когда остался единственный шанс побыть рядом. Он подвинулся, и она легла, чувствуя его запах – мужской, сонный: запах дезодоранта «Олд Спайс» и пота, антибактериального мыла и свежей зелени из теплицы.
– Привет, – прошептала она.
– Привет.
Харпер обнял ее за талию. Салли придвинулась ближе. Они смотрели друг на друга в темноте, видя и не видя. Салли поняла: все, что с ней когда-либо случалось, – даже ошибки, даже боль одиночества, – абсолютно все происходило ради этого момента; жизнь готовила и вела ее сюда. Волна тепла охватила все тело – от пальцев ног до макушки, будто одновременно открылись тысячи дверей. Она мельком подумала о домике в Монтане, который вообразила когда-то для себя и Харпера, о его собаке Бесс на крыльце, – а потом отпустила эту мечту вслед за всеми остальными. Осталось лишь тепло и ощущение открытого нараспашку сердца; источник любви – только что найденный и еще не тронутый. Салли уткнулась носом в колючую шею Харпера и, прикоснувшись губами к бугорку яремной вены, почувствовала биение его пульса. Не говоря ни слова, не засыпая, не шевелясь, они растворялись в тепле, которое рождали их тела, – в тихом единении жизненных сил.
* * *
Утром, перед тем, как забрезжил искусственный рассвет, Салли юркнула обратно в свою ячейку. Просыпаясь и снова проваливаясь в сон, она слышала шаги и обрывки разговоров, но не размыкала век. И вдруг кто-то отодвинул штору.
– Нужно кое-что обсудить, – сказал Тибс, похлопав Салли по плечу. – Насчет жребия.
Она протерла глаза.
– Что там еще обсуждать?
– Много чего, – ответил он. – Идешь?
– Погоди, оденусь.
Покинув спальную ячейку, Салли с удивлением обнаружила, что остальные четверо собрались за столом.
– Ничего не понимаю. Что тут у вас происходит?
Тибс сцепил пальцы в замок и произнес:
– Я остаюсь. Здесь, на «Этере». На космической станции.
Салли посмотрела на сидевших за столом. Они уже знали. Перевела взгляд на Харпера. Он кивнул.
– Вы хотите, чтобы полетела я? А как же ты, Иванов?
– Остаюсь. Я точно решил.
– Почему? У тебя ведь семья… Ты больше других хотел вернуться.
Он покачал головой.
– Если бы все осталось по-старому… Но там, внизу, Земля уже не та, что прежде. Все изменилось. Пора посмотреть правде в глаза: меня никто не ждет. А кроме того, мы с Тибсом – самые старшие. Жизнь нас уже и так потрепала. Мы… как бы выразиться… старые вояки.
Салли открыла было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала. Тибс приобнял ее за плечи.
– Сегодня у нас много работы, – сказал Харпер. – Тибс, проверь, пожалуйста, герметичность капсулы «Союза». Тэл, я знаю, ты занят – прокладываешь нам курс. Может, тогда ты мне поможешь, Иванов? Давай сегодня к вечеру прогоним нашу посадку на симуляторе. Потом еще раз – утром, перед тем, как стартуем. Я проверю аварийное снаряжение. А ты, Салли, попробуй напоследок поймать сигнал с Земли. Я ничего не забыл?
– Вроде ничего, – ответил Тэл. – Ну что, приступим?
Коллеги разошлись, а Салли осталась за столом, дожидаясь, пока мысли, ураганом кружившие в голове, немного улягутся. Нужно было поесть, но кусок не лез в горло. Она взяла про запас протеиновый батончик и покинула центрифугу. Проплыв из узлового модуля в тепличный коридор, увидела Харпера, который явно ее поджидал, хоть и притворился, что осматривал растения.
– Как ты? – спросил он.
– Все это было… неожиданно. А еще я, пожалуй, немного боюсь.
– Чего именно?
– Наверное, того, что ждет нас внизу. Я уже настроилась немного сбавить обороты: просто есть, спать и любоваться рассветом пятнадцать раз в день. А теперь… теперь все так круто изменилось.
Харпер легонько сжал ее руку повыше локтя. Вернулось знакомое тепло, тысячи дверей открылись немного шире. Он повернул ладонь, чтобы взглянуть на часы, и Салли поняла, что пропала. Увидев голубые вены под кожей его запястья, она захотела снова ощутить его пульс.
– Мне пора, – прервал молчание Харпер. – Дела ждут.
– Конечно, иди, – кивнула она; голова немного кружилась.
Капитан поплыл дальше по коридору, а Салли замерла у кустов с помидорами, размышляя. Когда она попробовала один из ярко-желтых плодов, на вкус он был как лучик солнца.
Добравшись до отсека связи, она запустила на приемниках сканирование частот. Слушая посвистывание атмосферных помех и белый шум, похожий на звук прибоя, она подумала о том, что завтра в это же время будет либо на пути к Земле, либо уже на ее поверхности. Если, конечно, все пройдет успешно… Вчера, отринув свое прошлое – решения, которые приняла, людей, которых любила, – Салли ощутила душевный подъем. Теперь эта легкость прошла. Тело вновь налилось тяжестью, словно под действием гравитации. Долгие однообразные годы, которые ждали ее на космической станции, растаяли, словно бесплотный дух. Будущее, которое еще недавно казалось восхитительно пустынным, заполнилось множеством неведомых дорог. Салли подумала о Харпере, о том, как горько-сладкая необратимость прошлой ночи вдруг превратилась в начало нового пути.
Она продолжила сканировать каналы, надеясь, что новый друг из Арктики откликнется на зов, но его частота пустовала уже несколько дней. Что-то в этих беседах зацепило Салли, как будто начала оттаивать частичка души, замерзшая еще во время запуска корабля. А то и раньше, когда она поняла, что потеряла своих близких, – которые никогда ей, в общем-то, не принадлежали. Призрачная ниточка, связавшая ее с мужчиной из Арктики, оказалась на вес золота в трудную минуту. Даже самые простые слова могут значить очень и очень многое.
Приемники по-прежнему ловили только белый шум. В конце концов Салли выключила их и в последний раз вернулась на «Маленькую Землю».
Ужин прошел невесело. Ни у кого не было настроения разговаривать. Салли отправилась в свою ячейку, а Харпер и Тибс вернулись на МКС, чтобы запустить симуляцию приземления. Тэл в последний раз решил поиграть с Ивановым в приставку. Салли выключила лампу и долго лежала без сна, погрузившись в раздумья. По ту стороны шторы хлопала дверь уборной, шелестели задвигаемые шторы, шуршали простыни. Тибс кряхтел, Тэл покашливал, Иванов тихонько всхлипывал, Харпер что-то строчил в бортовой журнал. Салли легко определяла, кого именно слышит и где кто находится. Она знала товарищей и корабль вдоль и поперек. Но теперь все изменится, напомнила она себе.
Ночью ей снилось, что она парит над Землей без скафандра и реактивного ранца, одетая в серую футболку и привычный темно-синий комбинезон с завязанными на талии рукавами. Оглянувшись через плечо, она увидела космическую станцию и множество людей, наблюдающих за ней из купола. Они махали ей руками. Прощались. Среди них была Деви – она улыбалась, прижав к стеклу смуглую ладонь. Люси сидела на плечах у Джека. Была там и мама, Джин. Все радовались за Салли, наперебой желали ей удачи. Она повернулась, сложила ладони над головой и, вытянувшись в струнку, нырнула к Земле, готовая пронестись через вакуум, а потом рассечь атмосферу, словно водную гладь. Ее тело нагрелось, затем раскалилось – и вот она уже несется пламенеющей кометой к Земле. Перед столкновением она проснулась. Во рту пересохло, ныла затекшая шея. Салли взглянула на часы: пора.
* * *
Пятеро астронавтов собрались у входа в единственный оставшийся аппарат «Союз». Долго обнимались; каждый старался отсрочить разлуку. Наконец, Тэл объявил, что пора начинать расстыковку, иначе они рискуют не вписаться в запланированное временное окно. Он спустился в посадочную капсулу и начал пристегиваться. Харпер напоследок еще раз обменялся рукопожатием с Ивановым и Тибсом, что-то прошептав им в качестве напутствия. Салли тоже задержалась. Она крепко обняла Иванова – уже в третий раз за последние пять минут, – а он расцеловал ее в обе щеки. Между их лицами зависли прозрачные капли слез – Салли не знала, где чьи. Потом она повернулась к Тибсу.
– Ты не передумал? – шепнула она, когда он обнял ее на прощание.
– Конечно, нет. – Он легонько подтолкнул ее к «Союзу», громко прибавив: – В добрый путь, друзья!
Иванов помахал, и они с Тибсом, навалившись, плотно захлопнули дверь.
Салли пристегнулась к свободному сиденью слева от Харпера.
По ту сторону двери закрылась герметичная перегородка, а затем наступила тишина, которую нарушали лишь нервное дыхание и шорох тел.
Тэл опустил руки на панель управления. Зажав между коленями руководство по возвращению на Землю, он не спеша настроил приборы, наконец, сообщил, что все готово, и опустил смотровой щиток шлема.
– Поехали.
Он нажал на кнопку, и Салли почувствовала, как «Союз» отделился от стыковочного узла – словно разомкнулись объятья; так закончилось одно путешествие и началось другое. Тэл ненадолго запустил маневровый двигатель, чтобы отвести аппарат в сторону, затем включил вновь, и «Союз» по дуге отдалился от космической станции, спускаясь все ниже и ниже, пока наконец не вошел в атмосферу под нужным углом.
Салли казалось, что все происходит слишком медленно. Она не отрываясь смотрела в маленький иллюминатор, желая убедиться, что аппарат находится в движении. Затем, после манипуляций Тэла астронавты почувствовали, как ниже и выше их капсулы взрывается крепеж: орбитальный модуль и приборно-агрегатный отсек «Союза» отправились в свободный полет.
Несколько минут спустя спускаемый аппарат вошел в более плотные слои атмосферы. По другую сторону иллюминатора виднелся лишь раскаленный поток плазмы; от жара стекло потемнело. Начала ощущаться гравитация – сперва слабая, а затем все сильнее. Салли заволновалась: вдруг «Союз» слишком долго простоял без дела? Вдруг теплозащитный экран неисправен? Вдруг не раскроется парашют? Она всей душой надеялась, что все получится. Хотелось увидеть, что будет дальше. Сама не заметив, она схватила Харпера за руку. Тэл следил за тем, чтобы аппарат спускался по заданному курсу. Капитан поднял смотровой щиток и накрыл ее руку в большой перчатке своей.
– Все хорошо? – спросил он.
Раскрылся первый парашют, и капсулу рывком качнуло вверх-вниз. После тишины, царившей в космосе, рев ветра снаружи показался оглушающим. К этому моменту сила притяжения настолько возросла, что Салли еле смогла кивнуть. Вскоре тряска прекратилась, и раскрылся второй парашют. Пока они приближались к поверхности Земли, Салли чувствовала, будто ее аккуратно поддерживает огромная космическая ладонь.
Шум ветра понемногу утихал, и страх наконец-то ослабил свою хватку. Салли готовилась и дальше бороться за жизнь – приземлиться, выйти из капсулы, – хотя и понятия не имела, как встретит их окружающий мир. Капсула продолжала спускаться, и в закопченном иллюминаторе возник кусочек неба – ясного и голубого. Даже если это был конец, даже если они столько всего преодолели, чтобы умереть здесь и сейчас, – клочочек чистого неба того стоил. Они дома.
Салли взглянула на Харпера, который все еще смотрел на нее, и в этот самый миг ощутила такую любовь, которая раньше казалась ей невозможной. Тысячи дверей распахнулись настежь.
– Айрис, – произнес он.
Ее уже очень давно не называли этим именем. Ей понравилось, как оно звучит из его уст.
– Я рад, что ты здесь, Айрис.
Она закрыла глаза и приготовилась к столкновению с землей, надеясь, что однажды еще услышит эти слова. Но даже если нет…
– Я тоже.
Благодарности
Я благодарна моему агенту Джен Гейтс за то, что она выслушала мою несуразную, сырую задумку и загорелась ею; за то, что проявила терпение, поддержала меня и проделала невероятную работу, чтобы эта книга, наконец, нашла себе дом.
Я благодарна Анне Питоньяк за то, что она стала для книги этим самым домом и придала ей огранку; за то, что поняла суть моей истории и почувствовала, какой она могла бы стать, а также за скрупулезное внимание к деталям.
Я благодарна всем и каждому в издательстве «Рэндом Хаус», а также лично Закари Шустеру Хармсворту за то, что поучаствовали в судьбе этой книги.
Я благодарна всем зарубежным издателям, особенно моему британскому редактору Кирсти Дансит из «Орион Букс».
Я благодарна Лизе Брукс, которая всегда самой первой читает мои работы.
Я благодарна Майклу Белту – моему товарищу по наблюдению за звездами.
Я благодарна Чаку Дюбэ, который посвятил меня в тонкости радиотехники, благодаря чему и возникла идея написать эту книгу.
И я благодарна друзьям и родным за то, что вдохновляли меня, поддерживали и не давали сойти с ума.
Спасибо вам всем.
Автор страницы, прочла книгу: Сабина Рамисовна @ramis_ovna