28.10.2021 Обновлено 07.04.2024
Книга "Самый Богатый Человек в Вавилоне" (1926) Глава 10
Глава десятая. Самый богатый человек в Вавилоне Джордж Самюэль Клейсон / The Richest Man in Babylon George Samuel Clason
Глава 10. Самый счастливый человек в Вавилоне
Азербайджанский Язык << здесь >>
Во главе своего каравана величаво ехал верхом Шарру Нада, крупный коммерсант из Вавилона. Он любил тонкие ткани и носил богатые и изысканные одежды. Он любил превосходных лошадей и легко сидел на своем горячем арабском жеребце. Глядя на него, едва можно было догадаться, что это престарелый человек. И, конечно, никто не мог предположить, что он испытывает внутреннее беспокойство.
Путь из Дамаска долог, и трудностей в пустыне много. Но не этих трудностей он опасался. Арабские племена стремительно и жестоко захватывали и грабили богатые караваны. Вот их он опасался, и от них его многочисленные быстрые конные стражники не были надежной защитой.
Рядом с ним ехал тот, кого он вез из Дамаска и кто был причиной его беспокойства, и это обстоятельство лишало его внутреннего покоя. Это был Хадан Гула, внук его давнего компаньона Арада Гула, перед которым он чувствовал себя в неоплатном долгу Он был бы рад что-нибудь сделать для его внука, однако чем больше он думал об этом, тем труднее ему казалось это осуществить из-за самого юноши.
Глядя на кольца и серьги на молодом человеке, он думал про себя, — он считает, что украшения созданы для мужчин, и, тем не менее, своим властным лицом похож на своего деда. Правда, его дед не носил таких кричащих одежд. Но я сам попросил его прийти ко мне в надежде, что смогу помочь ему начать свой собственный путь и избежать участи отца, потерпевшего крах и лишившего его надежды на наследство.
Хадан Гула прервал его мысли.
— Почему ты так упорно работаешь, всегда сопровождаешь верхом свой караван в его долгих переходах? Ты никогда не оставляешь времени для того, чтобы просто наслаждаться жизнью?
Шарру Нада улыбнулся:
— Наслаждаться жизнью? — повторил он. — Что бы ты делал, чтобы наслаждаться жизнью, если бы ты был Шарру Нада?
— Если бы я был так же богат, как и ты, жил бы, как принц. Я никогда не ездил бы верхом по жаркой пустыне. Я бы тратил шекели с той же быстротой, с какой они прибывали бы в мой кошелек. Я носил бы самые богатые одежды и самые редкие украшения. Вот это была бы жизнь по моему вкусу, такой жизнью стоит жить. — Тут оба рассмеялись.
— Твой дед не носил украшений, — сказал Шарру Нада, добавив затем, шутя: — А ты разве не оставил бы времени для работы?
— Работа — это удел рабов, — ответил Хадан Гула. Шарру Нада скривил губы, стараясь сдержать смех. но ничего не ответил, продолжая ехать верхом в молчании, пока тропа не вывела их к откосу. Здесь он остановил свою лошадь и, указав на зеленую долину далеко впереди, сказал:
— Смотри, вон там долина, а еще подальше уже немного видны стены Вавилона. Башни храма Бела. Если у тебя зоркие глаза, ты можешь даже увидеть дым от священного огня наверху этих башен.
— Так это Вавилон? Я давно хотел увидеть самый богатый город во всем мире, — сказал Хадан Гула — Вавилон, где мой дед начинал создавать свое состояние. Если бы он был жив сейчас, мы бы не были в таком отчаянно затруднительном положении.
— Почему его дух не захотел задержаться на земле подольше отведенного ему времени? Ты и твой отец вполне можете продолжить его доброе дело.
— Увы, никто из нас не обладает его даром. Ни отец, ни я не знаем секрета, как привлечь к себе золотые шекели.
Шарру Нада не ответил, но попридержал своего коня и ехал в задумчивости по тропе, ведущей вниз в долину. За ним следовал караван в облаке красноватой пыли. Некоторое время спустя они достигли Царской дороги и повернули на юг через орошаемые земли.
Три старых человека, пахавших в поле, привлекли внимание Шарру Нада. Они показались ему удивительно знакомыми. Как странно! Человек здесь не был уже сорок лет и вдруг видит тех же самых людей, которые пашут на этом поле. Но что-то ему подсказывало, что это те же самые люди. Один из них каким-то неуверенным движением вел свой плуг. Двое других с трудом брели рядом с быками, безуспешно подстегивая их своими длинными палками, чтобы заставить двигаться вперед.
Сорок лет назад он завидовал этим людям! С какой радостью он тогда поменялся бы с ними местами! Однако, как теперь все изменилось. Он оглянулся назад и с гордостью посмотрел на свой растянувшийся караван, на хорошо подобранных верблюдов и ослов, до отказа нагруженных ценными товарами из Дамаска. Но все это было лишь частью принадлежавшей ему собственности.
Он показал на пахарей и сказал:
— До сих пор пашут на том же поле, что и сорок лет назад.
— Но почему ты думаешь, что это те же самые люди?
— Я видел их здесь, — ответил Шарру Нада. В его сознании сразу же всплыли воспоминания. Почему он не может похоронить прошлое и жить в настоящем? Затем перед ним возникло, как на картине, улыбающееся лицо Арада Гула. Стена между ним и циничным юношей рядом с ним рассеялась.
Однако, как он может помочь такому высокомерному юноше с его идеями расточительства и с его руками, усыпанными драгоценностями? Он мог бы предложить очень много работ тем, кто хочет работать, но у него ничего нет для людей, которые ставят себя слишком высоко, чтобы работать. И, тем не менее, он в долгу перед Арадом Гула и должен сделать не какие-то нерешительные попытки, а что-то стоящее для его внука. Он и Арад Гула никогда не вели дела таким образом. Они были людьми другого сорта.
План возник почти мгновенно. Правда, были препятствия. Он должен обратиться к своей собственной семье и истории своего собственного становления. Временами это может быть жестоко, это может причинить боль. Будучи человеком, быстро принимающим решение, он отбросил все препятствия н решил действовать.
— Тебе было бы интересно услышать, как твой достойный дедушка и я образовали партнерство, которое оказалось очень прибыльным? — спросил он.
— Почему бы сразу не сказать мне, как ты добываешь золотые шекели? Это все, что мне нужно знать, — ответил юноша.
Шарру Нада проигнорировал его ответ и продолжал:
— Мы начинали с теми людьми, которые пахали на том поле. Я был не старше тебя когда колонна людей, в которой я шел, приблизилась к этому полю. добрый старина Мегиддо, земледелец, начал насмехаться и высмеивать пахарей за то, что они так небрежно и неправильно пахали. Мы с Мегиддо были скованы одной цепью и шли рядом.
— Посмотри на этих ленивых ребят, — осуждающе сказал он, — тот, кто держит плуг, не делает никакого усилия, чтобы плуг глубже вошел в землю, а погонщики быков не могут их ровно удержать в борозде. Как они могут надеяться вырастить хороший урожай, если плохо вспахали поле?
— Ты сказал, что Мегиддо был скован с тобой одной цепью? — с удивлением спросил Хадан Гула.
— Да, мы шли с бронзовыми ошейниками на наших шеях и с длинной тяжелой цепью между нами. Следующим за ним был Забадо, вор овец. Я знал его еще в Гарруне. И в конце нашей шеренги был человек, которого мы называли `“Пиратом“”, потому что он не назвал нам своего имени. Мы решили, что он матрос, потому что у него вся грудь была покрыта татуировкой в виде переплетающихся змей, как это принято у моряков. Колонна была составлена таким образом, что люди шли шеренгами по четверо.
— Ты был прикован цепью, как раб? — недоверчиво спросил Хадан Гула.
— Разве твой дед не рассказывал тебе, что я когда-то был рабом?
— Он часто говорил о тебе, но никогда даже не намекал на это.
— Это был человек, которому можно было доверить самые сокровенные секреты. Ты ведь тоже человек, которому я могу доверять, разве я не прав? — Шарру Нада посмотрел ему прямо в глаза.
— Ты можешь положиться на меня, я обещаю, что буду молчать, но я поражен. Расскажи мне, как ты стал рабом”
Шарру Нада пожал плечами:
— Любой человек может оказаться рабом. Игорный дом и ячменное пиво — вот что привело меня к несчастью. Я стал жертвой опрометчивых поступков брата. Он убил в драке своего друга. Мой отец отдал меня в качестве залога вдове убитого в надежде уберечь моего брата от уголовного разбирательства согласно закону. Когда отец не смог достать серебряных денег, чтобы освободить меня, она в гневе продала меня торговцу рабами.
— Какой стыд и несправедливость! — вскричал Хадлан Гула.
— Но скажи мне, как тебе удалось вновь обрести свободу?
— Мы дойдем до этого, но не теперь. Дай мне продолжить свою историю. Когда мы проходили мимо, пахари начали смеяться над нами. Один из них сорвал свою потрепанную шляпу и низко поклонился, выкрикивая: “Добро пожаловать в Вавилон, гости царя. Он ждет вас на городской стене, где разложено для вас угощение; грязные кирпичи и луковый суп”. И они разразились громким смехом.
— “Пират” пришел в ярость и начал осыпать их резкой бранью.
— Что имели в виду эти люди, когда сказали, что царь ждет нас на городских стенах? — спросил я его.
— Мы идем, чтобы таскать кирпичи на городские стены до тех пор, пока спину не сломаем. А может быть, они забьют тебя до смерти, прежде чем ты сломаешь себе спину. Меня они бить не посмеют. Я сам их убью.
Затем заговорил Мегиддо:
— Я считаю, что это просто вздор — утверждать, что хозяева готовы забить до смерти упорно работающих рабов. Хозяева любят хороших работящих рабов и хорошо с ними обращаются.
— А кому хочется усердно работать? — сказал Забало. — Вот эти пахари — умные ребята. Они не ломают себе спины. Они просто делают вид, что упорно трудятся.
— Увиливая от работы, ты ничего не добьешься, — возразил Мегидло. — Если ты вспашешь гектар, то это хорошая дневная работа и любой хозяин признает это. Но если ты вспашешь только половину, то это значит, что ты отлынивал от работы. Я никогда не уклонялся от работы. Я люблю работать и люблю хорошо работать. Для меня работа — это самый лучший друг из тех, кого я когда-либо знал. Работа дала мне все хорошие вещи, что я имел, мою ферму, коров, хлеба — все самое главное.
— Да, но где эти хорошие вещи теперь? — насмешливо спросил Забадо. — Я считаю, надо быть похитрее и постараться остаться без всякой работы. Ты увидишь, что Забадо, если нас продадут для работы на строительстве стен, будет носить бурдюк с водой или делать какую-нибудь легкую работу, в то время как ты, очень любящий работать, будешь ломать свою спину, таская кирпичи. — И он рассмеялся своим дурацким смехом.
Страх охватил меня этой ночью. Я не мог заснуть. Я протиснулся поближе к ограждающему канату, и когда другие заснули, привлек внимание Годосо, который был первым стражником этой ночью. Он был одним из того сорта арабских разбойников, которые, если отберут у тебя кошелек, то скажи спасибо, что они не перерезали тебе горло.
— Скажи мне, Годосо, — шепотом спросил я. — Когда мы придем в Вавилон, то нас продадут для работ по строительству стен?
— Зачем тебе это знать? — настороженно спросил он.
— Ты разве не понимаешь? — сказал я. — Я молод. Я хочу жить. Я не хочу умереть от работы или чтобы меня забили до смерти на стенах этого города. Есть ли для меня какая-нибудь возможность попасть к хорошему хозяину?
Он тоже заговорил шепотом:
— Я скажу кое-что. Ты хороший малый, от тебя у Годосо нет никаких неприятностей. Чаще всего мы идем сначала на рынок рабов. Теперь послушай-ка. Когда придут покупатели, то ты скажи: я для вас хороший работник, хочу как следует работать на хорошего хозяина. Скажи, я хочу, чтобы меня купили. Если ты этого не скажешь, то на следующий день будешь таскать кирпичи. Это очень тяжелая работа.
После того как он ушел, я растянулся на теплом песке, глядя на звезды и думая о работе. То, что Мегиддо сказал о работе, что работа — его лучший друг, удивило меня, и я подумал, если бы это был и мой лучший друг. Конечно, я мог бы считать работу своим лучшим другом, если бы она помогла мне выбраться из моего положения.
Когда Мегиддо проснулся, я шепотом передал ему свои хорошие новости. то был наш единственный луч надежды, который светил нам на всем пути в Вавилон. Поздним вечером мы подошли к стенам города и увидели вереницы людей, которые, подобно черным муравьям, карабкались вверх и спускались вниз по крутым поперечным тропам. Когда мы подошли ближе, то были поражены, увидев тысячи работающих людей Одни копали земляной ров, другие смешивали состав для укладки кирпичей.
Но больше всего людей носили кирпичи в больших корзинах вверх по этим крутым тропам туда, где работали каменщики.
Надсмотрщики ругали медлительных и хлестали бычьими хлыстами по спинам тех, кто нарушал строй, бедные измученные люди шатались и падали рядом со своими тяжелыми корзинами, не в состоянии вновь подняться. Если хлыст уже не действовал и не мог поднять их на ноги, их просто оттаскивали в сторону от тропы и оставляли биться в агонии. Вскоре их относили вниз к другим телам, лежащим рядом с дорогой в ожидании погребения в неосвященных могилах. Увидев всю эту ужасную картину, я содрогнулся. Вот что ожидает меня, верного сына своего отца, если меня постигнет неудача на рынке рабов.
Годосо был прав. Нас провели через ворота города сначала в тюрьму для рабов, а на утро следующего дня мы были уже на рынке рабов. Люди от страха старались сбиться в кучу, и только хлысты наших стражников могли заставить их двигаться, чтобы покупатели могли их рассмотреть, Мегиддо и я с нетерпением пытались заговорить с каждым человеком, если только тот разрешал нам к нему обратиться.
Торговец рабами привел солдат из царской охраны, и те закона и “Пирата’` в кандалы. При этом они жестоко били его всякий раз, когда он начинал протестовать. Мне было жаль его, когда я видел, как они уводили его. Мегиддо чувствовал, что вскоре нас с ним разлучат. И когда поблизости не было покупателей, он начал горячо убеждать меня в том, какой важной должна стать для меня работа в будущем.
— Некоторые люди ненавидят работу. Они делают ее своим врагом. Но лучше относиться к ней, как к другу Сделай так, чтобы ты полюбил работу. Не обращай внимания на то, что она тяжелая. Если будешь думать о том, какой хороший дом ты строишь, то ты не будешь придавать значения тому, что балки тяжелы и что не так уж легко носить воду для штукатурки. Обещай мне. друг, если у тебя будет хозяин, то ты будешь работать на него с таким упорством, на какое только способен. Вели он оценит тоже, что ты делаешь, то никогда не возражай ему. Помни, что хорошо сделанная работа приносит благо тому человеку, который се сделал. Работа делает его лучше, как человека. — Он умолк, потому что один дородный фермер подошел к ограждению и стал нас критически рассматривать.
Мегиддо стал расспрашивать о его ферме и урожае и вскоре убедил его, что станет ценным работником для него. После отчаянных споров с торговцем рабами фермер наконец достал из недр своих одежд толстый кошелек, и вскоре Мегиддо последовал за своим новым хозяином и скрылся из глаз.
В течение утра были проданы еще несколько человек. В полдень Годосо сказал мне по секрету, что торговцу рабами все уже надоело, и он не хочет оставаться здесь еще на одну ночь, поэтому всех, кто не продан, он передаст на закате дня царскому закупщику рабов. Я уже был в отчаянии, когда один полный добродушный человек подошел к ограде и спросил, нет ли среди нас пекаря.
Я приблизился к нему и сказал:
— Почему такой хороший пескарь, как ты, должен искать другого пекаря, который ниже тебя по мастерству? Разве не лучше научить какого-нибудь усердного и старательного человека, такого, как я, твоим искусным приемам? Посмотри на меня, я молод, силен и люблю работать. Дай мне шанс, и я приложу все свои старания, чтобы пополнить твой кошелек золотом и серебром.
Моя готовность работать произвела на него впечатление, и он начал договариваться с торговцем рабами, который никогда не замечал меня с того времени, как купил, однако теперь красноречиво расписывал мои способности, крепкое здоровье и хороший характер. Я чувствовал себя в роли откормленного бычка, которого продают мяснику. Наконец, к моей большой радости, сделка была заключена. Я пошел за своим новым хозяином и думал, что я самый счастливый человек в Вавилоне.
Мой новый дом был очень похож на дом, где я жил раньше. Нананаид, мой хозяин, учил меня, как молоть ячмень в каменном чане, стоявшем во внутреннем дворе, как разводить огонь в печи и как очень тонко смолоть кунжутную муку для медовых лепешек. У меня был свой топчан в сарае, где хранилось зерно. Старая рабыня Свасти, домоправительница, относилась ко мне хорошо ин была довольна, когда я помогал ей в тяжелых работах.
Здесь, в этом доме, у меня был шанс, который я страстно стремился использовать — стать ценным человеком для своего хозяина и найти, как я надеялся, способ заслужить у него свою свободу.
Я попросил Нананаида показать мне, как замешивать тесто и печь хлеб. Он так и сделал, очень довольный моей готовностью овладеть ремеслом. Позднее, когда я научился это хорошо делать, я попросил его показать мне, как делать медовые лепешки, и вскоре мог уже делать все операции пекарского дела Мой хозяин был рад ничего не делать, однако Свасти неодобрительно качала головой.
— Не делать никакой работы — это плохо для любого человека, — заявляла она.
Я чувствовал, что для меня наступило время подумать о том, каким образом я могу начать зарабатывать деньги, чтобы выкупить свою свободу. Поскольку выпечка хлеба заканчивалась в полдень, то я подумал, что Нананаид согласится, если я найду для себя выгодную работу по вечерам и смогу делиться с ним своим заработком. Затем однажды я подумал, а почему не начать выпекать больше медовых лепешек, чтобы торговать ими вразнос для проголодавшихся людей на улицах города?
Я представил свой план хозяину следующим образом: если я могу использовать свои вечера после того, как закончится выпечка хлеба, для того, чтобы зарабатывать для тебя деньги, то будет ли это только справедливо для тебя, делить со мной мой заработок, чтобы я мог иметь свои собственные деньги и тратить их на тс вещи. к которым испытывает желание или в которых нуждается любой человек?
— Вполне справедливо, вполне справедливо, — одобрил он. Когда я рассказал ему свой план торговать вразнос нашими медовыми лепешками, то это ему очень понравилось.
— Это именно то, что мы сделаем, — сказал он — Ты будешь продавать их по две за пенни, полпенни будут моими за оплату муки и меда, а также дров для печи Остальную часть мы делим пополам — яберу половину и у тебя будет половина.
Я был очень доволен его великодушным предложением, ведь теперь я смогу оставлять себе одну четвертую часть заработка от своих продаж. Этой ночью я допоздна трудился, чтобы сделать поднос, на котором разложу свой товар. Нананаид дал мне один из своих поношенных халатов, чтобы я мог получше выглядеть, а Свасти помогла починить и выстирать его.
На следующий день я испек дополнительную партию медовых лепешек. Они были подрумяненными и выглядели соблазнительно на моем подносе, когда я шел с ними по улице, громко выкликая свой товар. Сначала казалось, что никто не интересовался, и я впал в уныние. Но я продолжал свое дело и позднее вечером, когда люди проголодались, лепешки начали раскупаться, н вскоре мой поднос был пуст. Нананаид был очень доволен моим успехом и охотно выплатил мне мою долю. Я был счастлив иметь собственные деньги. Мегиддо был прав, когда говорил, что хозяин ценит хорошую работу своих рабов. Этой ночью я был так возбужден и окрылен своим успехом, что едва мог заснуть и пытался подсчитать, сколько смогу заработать через год и сколько лет мне потребуется, чтобы выкупить свою свободу.
Поскольку я ходил со своим подносом с лепешками каждый день, то вскоре у меня уже были постоянные покупатели. Одним из них был никто иной, как твой дед Арад Гула. Он был торговцем ковриками. Он продавал их домашним хозяйкам, ходя из одного конца города в другой, сопровождаемый ослом, доверху нагруженным ковриками, и черным рабом, который вел его. Обычно он покупал две лепешки для себя и две лепешки для своего раба. при этом он всегда старался поговорить со мной, в то время как те его ждали.
Твой дедушка сказал мне однажды слова, которые я потом всегда вспоминал:
— Мне нравятся твои лепешки, дружище, но больше всего мне нравится твоя прекрасная предприимчивость, с которой ты предлагаешь свой товар. Этот дух предприимчивости способен повести тебя далеко по пути к успеху.
Ты можешь себе представить, Хадан Гула, что значили эти слова ободрения для раба-мальчишки, одинокого в огромном городе, бьющегося изо всех сил, чтобы найти способ, как выйти из своего унизительного положения?
По мере того. как шли месяцы. я продолжал добавлять деньги в свой кошелек. Я уже чувствовал приличный вес своего кошелька, висящего на моем поясе. Работа оказалась самым лучшим моим другом, точно так, как однажды сказал Мегиддо. Я был счастлив, но Свасти продолжала беспокоиться:
— Я боюсь, что твой хозяин проводит слишком много времени в игорных домах, — осуждала она.
Однажды я встретил на улице своего друга Мегиддо и был чрезвычайно обрадован. Он вел трех ослов, нагруженных овощами, и направлялся на рынок.
— Мои дела идут очень хорошо, — сказал он. — Мой хозяин ценит меня за хорошую работу и назначил меня старшим. Видишь, он доверяет мне торговать на рынке, а также посылает помощь для моей семьи. Работа помогает мне справиться со своей великой бедой. Однажды она поможет мне выкупить свою свободу и у меня снова будет моя собственная ферма.
Время шло, и Нананаид стал со все большим нетерпением ожидать моих возвращений после уличной торговли. Как только я возвращался, он тут же с нетерпением начинал считать и делить наши деньги. Он стал также убеждать меня искать другие рынки и расширять круг своих продаж.
Часто я выходил за городские ворота, чтобы предложить свой товар надсмотрщикам рабов, которые работали на строительстве стен. Я очень не хотел возвращаться к этим ужасным зрелищам, но надсмотрщики оказались щедрыми покупателями. Однажды, к своему удивлению, я увидел Забадо, который стоял в ряду других рабов и ждал, когда его корзину наполнят кирпичами. Он согнулся и был изможден, его спина была покрыта рубцами и кровоподтеками от ударов кнутом. Мне было жаль его, и я протянул ему лепешку, которую он сразу сунул в рот, как голодное животное. Увидев жадность в его взгляде, я сразу ушел, боясь, как бы он не схватил весь мой поднос.
— Почему ты так упорно работаешь? — спросил меня Арад Гула однажды.
Почти тот же самый вопрос ты задал мне сегодня, помнишь? Я сказал ему те слова, которые говорил Мегиддо о работе, а также рассказал ему, как работа стала моим лучшим другом. Я с гордостью показал свой кошелек с деньгами и рассказал ему, как я собираю деньги, чтобы выкупить свою свободу.
— Когда ты станешь свободным, что ты будешь делать? — спросил он.
— Тогда, — отвечал я, — я намерен стать торговцем. И тут он доверительно сообщил мне такое, чего я никогда не мог предположить.
— Разве ты не знаешь, что я тоже раб и стал компаньоном своего хозяина?
— Подожди, — прервал его Хадан Гула, — я не хочу слушать, как лживыми словами порочат моего деда Он не был рабом. Его глаза сверкали гневом.
Шарру Нада оставался спокойным.
— Я уважаю его за то, что он сумел быть выше своего несчастья и стал одним из видных жителей Дамаска А ты, его внук, отлит из той же формы? Ты в достаточной степени мужчина, чтобы прямо смотреть в лицо истинным фактам, или же ты предпочитаешь жить в плену ложных иллюзий?
Халан Гула выпрямился в седле и сдавленным от глубокого волнения голосом ответил:
— Моего деда все любили. Его добрые дела были неисчислимы. Когда наступил голод, то разве не на его деньги было закуплено зерно в Египте и разве не его караваном доставлено в Дамаск и роздано людям, чтобы никто не умер от голода? А теперь ты заявляешь, что он был презренным рабом в Вавилоне.
— Если бы он остался рабом в Вавилоне. можно было бы его презирать, но когда он, благодаря собственным усилиям стал большим человеком в Дамаске, то боги, действительно, предали забвению его несчастья и удостоили своим признанием, — ответил Шарру Нада.
— После того, как он сказал мне, что был рабом, — продолжал свой рассказ Шарру Нада, — он поведал мне, сколько тревог и волнений ему пришлось пережить, чтобы заработать и выкупить свободу. Он впал в большое беспокойство и начал сомневаться, а должен ли он это делать. Он стал опасаться, что у него больше не будет удачных продаж, и боялся потерять поддержку хозяина.
Я начал упрекать его за его нерешительность:
— Не держись больше за своего хозяина. Почувствуй себя свободным человеком. Действуй, как свободный человек, и преуспевай, как он. Реши для себя, чего ты хочешь достичь, и тогда работа тебе поможет добиться этого!
Уходя, он сказал, что доволен тем, что я пристыдил его за трусость и малодушие.
Однажды я снова вышел за городские ворота и, к своему удивлению, увидел огромную толпу собравшихся здесь людей. Когда я спросил одного из них, что здесь случилось, он ответил:
— Ты разве не слышал? Один беглый раб, который убил солдата из царской гвардии, был отдан под суд, и сегодня его должны за преступление запороть до смерти. Даже сам царь будет присутствовать здесь.
Толпа вокруг места казни была настолько плотной, что я не стал пробираться ближе, боясь опрокинуть свой поднос с медовыми лепешками. Я взобрался на недостроенную стену, чтобы увидеть все поверх голов людей. Мне посчастливилось увидеть самого царя Навуходоносора, когда он проезжал мимо в своей золотой колеснице. Никогда я не видел такого великолепия, таких одежд и убранств из парчи и бархата.
Я не мог видеть самой казни, но слышал пронзительные крики бедного раба. Я был в полном смятении. не зная, как объяснить. почему такой благородный человек, как наш великий царь. может терпеливо смотреть на такие страдания, особенно, когда я увидел, как он смеялся и шутил со своей свитой. С другой стороны, я знал, что царь был жесток, и понимал, почему требовались такие бесчеловечные уроки для рабов, работавших на строительстве стен. После того как раб умер. его тело было повешено на столбе, привязанное за ногу веревкой, так что его можно видеть. Когда толпа начала редеть, я подошел поближе. На волосатой груди я увидел татуировку в виде двух переплетенных змей. Это был “Пират”.
В следующий раз, когда я встретил Арада Гула, это был совершенно другой человек. Он приветствовал меня с большим энтузиазмом:
— Смотри, раб, которого ты знал, стал теперь свободным человеком. В твоих словах оказалась магическая сила. Мои продажи и мои прибыли уже начали расти. Моя жена вне себя от радости. Это свободная женщина, она — племянница хозяина. Она очень хочет, чтобы мы переехали в другой город. где никто не будет знать, что я когда-то был рабом. Мы хотим, чтобы наших детей никто не смог укорять за несчастное прошлое их отца Работа стала моим самым лучшим помощником. Она помогла мне вернуть уверенность в себе и в моем умении хорошо торговать.
Я был очень рад, что смог, пусть даже в малой степени, отплатить ему за ту поддержку, которую он оказал мне в свое время.
Однажды вечером Свасти пришла ко мне очень расстроенная.
— Твой хозяин попал в беду. Я боюсь за него Несколько месяцев тому назад он много проиграл за игорном столом. Он не платит фермеру за зерно и за мед. Он не платит ростовщику. Все они злы на него и угрожают ему.
— Почему мы должны беспокоиться из-за его глупости? Мы не обязаны смотреть за ним, — сказал я беспечно.
— Глупый юноша, как ты не понимаешь. Чтобы получить ссуду у ростовщика, он отдал ему право собственности на тебя. По закону тот может потребовать и продать тебя. Я не знаю, что делать. Он хороший хозяин. Почему? Ох, ну почему такое несчастье случилось именно с нами?
— Опасения Свасти не были необоснованными. Утром следующего дня, когда я занимался выпечкой хлеба, пришел ростовщик с человеком по имени Сази. Этот человек осмотрел меня и сказал, имея в виду меня: “Этот человек годится”.
Ростовщик не стал ждать, когда вернется мой хозяин, а велел Свасти передать ему, что он забрал меня. В одном халате и с кошельком денег, крепко висевшем на моем поясе, меня спешно увели из дома, где так и остался недопеченный хлеб.
В один момент жизнь вырвала меня из привычного круга и лишила моих самых дорогих надежд, подобно тому, как ураган вырывает дерево из леса и бросает его в бушующее море. Опять в моей судьбе игорный дом и ячменное пиво принесли мне несчастье.
Сази был резким, грубоватым человеком. Пока он вел меня по городу, я говорил ему о том, как хорошо я работал на Нананаилда. и надеюсь так же хорошо работать и на него. Его ответ не оставил мне ничего обнадеживающего:
— Я не люблю эту работу. Мой хозяин тоже ее не любит. Царь велел ему послать меня на строительство одного участка Великого канала. Хозяин приказал мне купить побольше рабов, чтобы они упорно работали и быстро закончили. Вот еще! Как может какой-либо человек быстро закончить такую огромную работу”?
Представь себе пустыню без единого дерева, только низкий кустарник, и солнце, палящее так нещадно, что вода в наших бочках становилась горячей, и мы с трудом могли ее пить Затем представь себе вереницы людей, спускающихся вниз в глубокий котлован, а затем тянущих вверх тяжелые корзины с землей; эти рейсы пыльными тропами с рассвета и до темноты. Представь себе еду, которую нам давали в открытых корытах, так что мы ели оттуда, как свиньи. У нас не было ни навесов, ни соломы для постелей. Таково было положение, в котором я оказался. Я зарыл свой кошелек в условном месте. думая при этом, что буду очень удивлен, если когда-нибудь смогу выкопать его снова.
Сначала я работал с большим желанием, однако когда прошли месяцы, то я почувствовал, что мой дух ослабевает. Затем сильная лихорадка обрушилась на мое изнуренное тело. Я потерял аппетит и с трудом мог есть баранину и овощи. Ночью я мучился от бессонницы.
В своем жалком положении я сам себе задавал вопрос, а не лучше ли было, как предлагал Забадо, уклониться от работы и не ломать свою спину. Но потом я вспомнил ту сцену, когда я в последний раз видел его, и понял, что его план не оправдал сам себя.
Я подумал о “Пирате” с его отчаянием и спрашивал себя, а не лучше было бы просто сражаться и убивать. Но, вспомнив его истекающее кровью тело, я понял, что его план тоже не годился.
Затем я вспомнил свою последнюю встречу с Мегиддо. Его руки сильно огрубели и покрылись мозолями от трудной работы, но у него было легко на сердце, и его лицо сияло от счастья. Его план был самым лучшим.
Отныне я буду работать с таким же желанием, как Мегиддо. Он не сможет работать упорнее меня. Почему моя работа не может принести мне счастье и успех? Именно работа принесла счастье Мегидло, или счастье и успех - это только милость богов? Придется ли мне работать остаток своей жизни без осуществления своих желаний, без счастья и успеха? Все эти вопросы теснились в моей голове, и у меня не было на них ответа. Я действительно был в крайнем замешательстве.
Спустя несколько дней, когда казалось, что моему терпению пришел конец, а мои вопросы все еще оставались без ответа, Сази послал за мной. Посыльный прибыл от моего хозяина, чтобы забрать меня обратно в Вавилон. Я вырыл свой драгоценный кошелек, завернулся в остатки своей рваной одежды и отправился в путь.
Пока мы ехали верхом, эти же самые мысли вихрем кружили в моей лихорадочной голове. Казалось, будто ожили вещие слова той песни, которую я когда-то слышал в своем родном городе Гарруне:
Что гонит человека, словно буря,
Что гонит его, словно смерч,
Его курса никто не знает.
Его судьбу не предскажет никто.
Может быть, мне предначертано, что судьба будет меня всегда наказывать, только я не знаю, за что? Какие новые несчастья и разочарования ждут меня?
Когда мы въехали во внутренний двор дома моего хозяина, то представь мое удивление, когда я увидел Арада Гула, который ждал меня. Он помог мне слезть с лошади и крепко обнял меня, как давно потерянного брата.
Когда мы пошли, я хотел следовать за ним, как раб должен следовать за своим хозяином, но он не позволил мне этого. Он положил свою руку мне не плечо и сказал;
— Я разыскивал тебя повсюду. Когда я был уже почти готов потерять надежду, я встретил Свасти, которая сказала мне о ростовщике, а тот, в свою очередь, направил меня к твоему благородному хозяину. С трудом мы пришли с ним к соглашению, и он вынудил заплатить ему чрезмерно высокую цену, но ты стоишь того. Твоя философия и твоя предприимчивость вдохновили меня и я вновь добился успеха,
— Это философия Мегиддо, а не моя, — вставил я.
— И Мегиддо, и твоя. Благодаря вам обоим. Мы собираемся в Дамаск, и я хочу сделать тебя своим партнером. Смотри, — сказал он, — в один момент ты будешь свободным человеком! С этими словами он достал из недр своей одежды глиняную дощечку, на которой было написано право собственности на меня. Он поднял ее над головой, а затем с силой бросил вниз, и, упав на грубые камни, она разбилась на сотню кусков. С ликованьем он начал топтать куски ногами, пока они не превратились в пыль.
Слезы благодарности затуманили мои глаза. Я знал, что стал самым счастливым человеком в Вавилоне.
Работа, как ты видишь, оказалась моим самым лучшим другом во времена моих самых больших несчастий Мое усердие в работе позволило мне избежать злой участи быть проданным и пополнить ряды рабов, работавших на строительстве стен. Это мое усердие в работе произвело впечатление также и на твоего деда, так что он выбрал меня и сделал своим партнером.
Затем Хадан Гула спросил:
— Что за тайный ключ был у моего деда, который открыл ему путь к золотым шекелям?
— У него был единственный ключ с тех пор, как мы с ним познакомились, — ответил Шарру Нада. — Твой дед всегда с наслаждением работал. Боги ценили его усилия и щедро награждали его.
— Я начинаю понимать, — произнес Хадан Гула задумчиво. — Работа притягивала многих его друзей. которые восхищались его трудолюбием и тем успехом, которого он добивался Работа принесла ему то уважение, каким он пользовался в Дамаске. Работа принесла ему все те вещи, которые достойны похвалы. А я думал, что работа — это удел только рабов.
— Жизнь богата многими удовольствиями, которыми может наслаждаться человек, — заметил Шарру Нада. — Всему свое место. Я рад, что работа предназначена не только для одних рабов. Если бы это было так, то я лишился бы своего самого большого удовольствия в жизни. Я могу получать удовольствие от многих вещей, но ничто не заменит то место, которое занимает в моей жизни работа.
В тени возвышающихся стен Шарру Нада и Хадан Гула уже подъезжали к массивным бронзовым воротам Вавилона. При их приближении стражники ворот вытянулись по стойке “смирно” и почтительно приветствовали знатных жителей города.
С высоко поднятой головой Шарру Нада во главе своего длинного каравана въехал через ворота на улицы города.
— Я всегда надеялся стать человеком, похожим на моего деда, — сказал ему доверительно Хадан Гула, — но никогда прежде я все таки не понимал, что за человек он был. Ты раскрыл мне его как человека. Теперь, когда я это понял, восхищаюсь им еще больше и еще больше полон решимости стать похожим на него. Я боюсь, что никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты дал мне истинный ключ к его успеху. С этого дня я должен использовать этот ключ, и начать я должен со скромности, которая приличествует моему истинному положению гораздо больше, чем украшения и изысканные одежды.
С этими словами он вынул свои драгоценные побрякушки из ушей и снял кольца с пальцев. Затем он, направив коня, повернул и поехал своим путем, проникнутый глубоким уважением к человеку, едущему впереди каравана.
Исторический очерк о Вавилоне
На страницах истории нет города более чарующего, чем Вавилон. Уже одно его название вызывает в воображении картины богатства и великолепия. Имевшиеся в нем запасы сокровищ, золота и драгоценностей были сказочными. Можно подумать, что такой богатый город, конечно же, должен был находиться в соответствующем роскошном обрамлении тропической растительности, в окружении богатых природных ресурсов, таких как леса или полезные ископаемые. Однако ничего подобного не было Город был расположен вдоль реки Евфрат, посреди плоской засушливой долины. Вокруг города не было ни лесов, ни рудников. не было даже строительного камня. Город не располагался даже на месте природного торгового пути. Осадков было мало для выращивания зерновых.
Вавилон — это выдающийся пример способности человека достигать великих целей, используя только то, что имеется в его распоряжении. Все ресурсы, обеспечивавшие жизнь этого большого города, были делом рук человеческих. Все его богатства были рукотворными. В Вавилоне были только два вида природных ресурсов — плодородная почва и воды реки. Благодаря одному из величайших технических достижений того, да и любого другого времени, инженерам Древнего Вавилона удалось отвести воды реки Евфрат, используя систему плотин и огромного количества оросительных каналов. Эти каналы, проложенные на огромной площади, питали живительной влагой плодородную почву. Система этих каналов стала одним из первых искусных инженерных сооружений, известных истории. Таких богатых урожаев, которые получали благодаря этой оросительной системе, мир никогда прежде не знал.
К счастью, в течение длительной истории существования, Вавилоном правили следующие одна за другой династии царей, для которых завоевание территорий и грабежи былин лишь случайными и побочными явлениями. Хотя они и участвовали во многих войнах, большинство из них были местными или оборонительными войнами против властолюбивых завоевателей из других стран, которые очень хотели заполучить сказочные сокровища Вавилона. Знаменитые правители Вавилона живут в истории благодаря своей мудрости, предприимчивости и справедливости. Вавилон не породил самодовольных монархов, которые стремятся к тому. как бы завоевать соседние страны, чтобы все народы могли платить им дань и тешить их самомнение.
Как город, Вавилон больше не существует. Когда те энергетические людские силы, которые строили и поддерживали город в течение тысячелетий, иссякли. он быстро превратился в опустевшие руины. Место, где был расположен город, находится в Азии примерно в шестидесяти милях к востоку от Суэцкого канала, прямо на север от Персидского залива. Широта, на которой расположен город, составляет примерно тридцать градусов к северу от экватора, практически, это та же широта, на которой стоит город Джума, штат Аризона. Климат Вавилона был похож на тот, который характерен для этого американского города, то есть сухой и жаркий.
В настоящее время эта долина реки Евфрат, бывшая некогда густонаселенным районом оросительного земледелия, снова превратилась в продуваемую ветрами засушливую и безжизненную пустыню. Скудная трава и голый кустарник борются за свое существование под ударами песчаных бурь. Исчезли плодородные поля, гигантские города н длинные вереницы караванов с богатыми товарами. Кочевники-арабы, пасущие небольшие стада, чтобы обеспечить свое жалкое существование, — вот единственные обитатели этих мест. Такая картина сложилась примерно с начала Христианской эры.
Эта долина изобилует земляными холмами. В течение веков путешественники считали, что эти холмы ничего собой не представляют. Внимание археологов было привлечено к ним, в конце концов, только после того, как стали находить черепки керамики и куски кирпича, вынесенные из размытой земли случающимися здесь время от времени ливневыми дождями. Сюда на раскопки были посланы археологические экспедиции, которые финансировались европейскими и американскими музеями. Кирки и лопаты вскоре доказали, что эти холмы и есть древние города Могильные холмы городов. Вавилон был одним из них. Почти двадцать веков ветры засыпали его песком пустыни Построенные изначально из кирпича, все его стены разрушились и снова превратились в землю. Таков Вавилон, город богатства, сегодня Огромная гора земли, так надолго заброшенная всеми, что ни одна живая душа не знала даже названия города до тех пор, пока самым тщательным образом не удалили пыль веков с его улиц и упавших обломков его замечательных храмов и дворцов.
Многие ученые считают цивилизацию Вавилона и других городов в этой долине самой древней из тех. о которых есть точное письменное упоминание. Доказано, что достоверные даты некоторых событий уходят в прошлое на 8000 лет. В этой связи представляет интерес способ, использованный для определения этих дат. В руинах Вавилона были найдены описания солнечного затмения Современные астрономы быстро рассчитали на компьютере время, когда произошло такое затмение, которое было видно в Вавилоне, этаким образом определили известное соотношение между их календарем и нашим.
Таким образом, мы доказали, что 8000 лет назад шумеры, населявшие Вавилонию, жили в городах, окруженных защитными стенами. Можно только гадать, на сколько столетий раньше существовали такие города. Их обитатели явно не были варварами, жившими внутри защитных стен. Они были образованными и просвещенными людьми. Если говорить о письменной истории, то они были первыми инженерами, первыми астрономами, первыми математиками, первыми финансистами и первыми людьми, имевшими письменный язык.
Мы уже упоминали оросительную систему, которая превратила безжизненную долину в земледельческий рай Остатки этих каналов можно различить до сих пор, хотя они в значительной степени засыпаны скопившимся песком. Некоторые из них были такого размера, что если представить их без воды, то по их дну могли бы в ряд ехать до двенадцати лошадей. По своим размерам их можно сравнить с самыми большими каналами в штатах Колорадо и Юга. Помимо системы орошения земель долины, инженеры Вавилона осуществили еще один проект такой же важности. С помощью разработанной ими дренажной системы они осушили огромную площадь заболоченных земель в устьях рек Евфрат и Тигр и также наладили здесь земледелие.
Греческий историк и путешественник Геродот посетил Вавилон, когда тот был в самом расцвете, и оставил нам с единственное описание, сделанное человеком из другой страны. В его записках есть графическое изображение города, а также приведены некоторые замечательные обычаи здешних жителей. Он упоминает о высоком плодородии местных почв и об обильном урожае выращенных пшеницы и ячменя.
Слава Вавилона угасла, однако его мудрость сохранилась для нас. Этим мы обязаны существовавшей форме письменности. В те далекие дни бумагу еще не изобрели. Вместо этого люди усердно наносили свои письмена на глиняные дощечки. Из них мы узнаем о знаменитых правителях Вавилона, собиравших в свои походы огромные армии. По мнению историков, они включали до 10000 всадников, 25000 колесниц, 1200 полков пеших солдат по 1000 человек в полку. Часто только на подготовку такого похода требовалось два-три года для сбора всего необходимого военного снаряжения и запасов продовольствия.
Город Вавилон был организован во многом по типу современного города. В нем были улицы и торговые лавки Разносчики предлагали свои товары, ходя по районам города Священники совершали богослужения в величественных храмах. Внутри города был специально огороженный район, где размещались царские дворцы. Стены, окружавшие этот район, как говорят, были еще выше, чем стены города.
Вавилоняне были искусными во многих ремеслах. Они оставили много образцов своего искусства и ремесел, включая скульптуру, живопись, ткачество, изделия из золота, металлическое оружие и сельскохозяйственный инвентарь Их ювелиры делали высокохудожественные изделия. Многие образцы этого искусства были найдены в результате раскопок захоронений богатых горожан и в настоящее время они выставлены в ведущих музеях мира.
В очень ранний период истории, когда во всем остальном мире рубили деревья каменными топорами или охотились и сражались, используя кремневые копья и стрелы, вавилоняне использовали металлические топоры, копья и стрелы с металлическими наконечниками. Вавилоняне были умелыми финансистами и торговцами. Насколько мы знаем, они первые изобрели деньги как средство обмена, они первыми начали применять долговые расписки и письменные свидетельства о правах на различные виды собственности.
Вавилон никогда не был завоеван вражескими армиями до примерно 540 года до нашей эры. Его стены никогда не были взяты. История падения Вавилона является наиболее необычной Кир, один из великих завоевателей того времени, был намерен атаковать город и взять его неприступные стены Советники Набонида, царя Вавилона, убедили его выйти навстречу армии Кира и сразиться с ним, не дожидаясь, пока он подвергнет город осаде В последовавшей затем битве вавилонская армия была разгромлена, царь покинул город. Вслед за этим Кир вошел через открытые ворота города и взял его, не встретив никакого сопротивления
После этого сила и престиж города стали постепенно убывать и с течением нескольких столетий он был окончательно покинут, опустел и был снова сведен ветрами и бурями до состояния той пустынной земли, из которой когда-то и было возведено все его величие. Вавилон пал и никогда больше не возрождался вновь, но цивилизация обязана ему очень многим.
Вечность превратила в прах величественные стены и храмы, но мудрость Вавилона продолжает жить
Автор и его книга
Джордж Самуэль Клейсон родился в Луизиане, штат Миссури, 7 ноября 1874 года. Он учился в университете штата Небраска и служил в армии Соединенных Штатов в ходе испано-американской войны. Начав длительную карьеру в издательском деле, он основал компанию Сlаsоn Мар Companу оf Dепvег, Colorado, и опубликовал первый атлас дорог США и Канады. В 1926 году он выпустил первое произведение из знаменитой серии брошюр по экономии и финансовому успеху с использованием притч, относящихся к Древнему Вавилону. С ними познакомились миллионы людей. Наиболее знаменита притча “Самый богатый человек в Вавилоне”, которая дала название настоящей книге. Эти “Вавилонские притчи” стали современной классикой воодушевляющей литературы по философии бизнеса.
Автор страницы, прочла книгу: Сабина Рамисовна @ramis_ovna