28.03.2021 Обновлено 08.04.2024

Книга Немного Соблазнённая Мэри Бэлоу (2004) Глава 18

Глава восемнадцатая. Немного Соблазнённая Мэри Бэлоу / Slightly tempted Mary Balogh

Глава 18

В семье Морган была самой младшей. Пока дети росли, жизнь в поместье бурлила как горный поток. Она хорошо помнила шумные, веселые, порой опасные игры с сыновьями соседа графа Редфилда. Они были гораздо старше Морган и стали взрослыми, когда она все еще находилась в нежном возрасте. Так что последние два года она была без друзей и подруг. Кроме того, Морган почти все свободное время проводила в классной комнате или библиотеке и мало общалась со взрослыми. Даже появившись в свете, она по-прежнему оставалась неопытной и наивной, живя в мире иллюзий.

Она прекрасно чувствовала себя в Уиндраше. Была в центре внимания двух семей и под их неусыпной заботой. В поместье постоянно приходили гости, и Морган вместе с остальными тоже наносила визиты соседям. Она уже не была юной леди Морган Бедвин, теперь ее называли невестой графа Росторна. Все с нетерпением ждали приема в саду, на свежем воздухе, а также бала, которые обещала устроить графиня в честь помолвки леди Морган и ее сына. Парк, где стоял особняк, мог послужить великолепной декорацией для предстоящего торжества.

Порой Морган забывала, что все происходящее здесь всего лишь спектакль, месть, которую она пыталась осуществить.

Еще недавно она и не подозревала, как сильно пострадал Джервис девять лет назад. Когда в Брюсселе он с тревогой говорил о предстоящем возвращении, Морган считала, что все образуется, как только он окажется дома. Начнется новая приятная жизнь в кругу семьи, появятся новые обязанности. Джервис наконец перестанет ощущать себя изгнанником, по праву займет свое место — владельца поместья и хозяина особняка. Но все складывалось не так просто. Эти девять лет оказались вычеркнутыми из его жизни, все остальные члены семьи ушли за это время вперед. Джервис, несмотря на любовь родственников, оказался им в каком-то смысле чужим. Ему предстояла нелегкая задача — сблизиться с семьей.

Сейчас Джервис полон злобы и горечи, в нем говорит обида, хотя сам он этого не признает.

Морган сочувствовала ему, но не могла забыть, как жестоко и несправедливо он поступил с ней. Вряд ли она сможет простить его. Но ненависть была чужда ее натуре. Поэтому здесь, в Уиндраше, она считала своим долгом сделать что-то хорошее для Джервиса и его семьи.

Беки хотела поиграть с Джонатаном, но день выдался холодный и ветреный. Взрослые предпочли остаться дома. Морган вызвалась отвести ребенка в дом священника, и Джервис, разумеется, присоединился к ним. Пьера дома не оказалось, он поехал к больному, а Эмма хлопотала на кухне — вместе со своей домоправительницей варила варенье, поэтому очень обрадовалась, увидев ребенка, с которым ее Джонатан мог бы поиграть.

— Мы не побеспокоим вас, — заверила женщину Морган. — Мы с Джервисом немного прогуляемся, а потом зайдем за Беки, если не возражаете.

Джервис с Морган посетили нескольких деревенских жителей, работавших на него.

— Мне необходимо познакомиться со своими людьми, cherie, — объяснил граф. — Я чувствую себя здесь чужаком. А главное — ничего не смыслю в хозяйстве, что еще хуже. Каждый раз, когда ко мне обращаются с просьбой, я совершенно не знаю, что делать, и вынужден обращаться к управляющему. Я постоянно испытываю чувство вины.

Морган поняла, что это действительно проблема для Джервиса, и она сильно его беспокоит. Морган и представить себе не могла, что управляющий Вулфрика станет возражать, даже если брат прикажет засеять поле на ферме солью. Но Вулфа уже с двенадцати лет воспитывали как будущего герцога, а стал он им в семнадцать.

— Люди такие же, как вы, Джервис, — сказала она. Это действительно было так. Он беседовал с ними, как с равными, шутил и смеялся.

— Полагаю, cherie, они ведут себя так, поскольку уверены, что с легкостью обведут меня вокруг пальца.

— Вам необходимо выяснить, — сказала Морган, — насколько рентабельным является Уиндраш. Придется просмотреть бухгалтерские книги и поговорить с управляющим. Щедрость — хорошая черта, но в разумных пределах. Если разбрасываться деньгами, можно разориться.

— Да, мадам. — Он бросил на нее насмешливый взгляд.

— По-моему, вы уже встали на этот путь. — Она строго взглянула на него.

— Да, так оно и есть, — ответил граф. — Я очень безответственно себя вел, когда, получив титул после смерти отца, целый год оставался не у дел. Но если бы я вел себя по-другому, то не встретил бы вас, cherie.

— Для нас обоих было бы только лучше, — заметила она.

Покинув дом Пьера, Морган и Джервис вот уже как час гуляли по деревенской улице. Небо заволокло тучами, дул сильный ветер.

— Я бы хотела зайти на церковный двор, — сказала Морган.

— Слишком холодно, — ответил он. — Пойдемте лучше к Эмме и выпросим у нее по чашечке чая. Может, Пьер уже вернулся.

— Я хочу зайти на кладбище на церковном дворе, — настаивала Морган. Джервис помрачнел. — Вы не можете избегать этого всю жизнь, Джервис. Будете мучиться. Это превратится для вас в проблему.

— Кто вложил в вашу хорошенькую головку столь мудрую мысль? — спросил он, усмехнувшись.

— Покажите мне могилы ваших предков, — попросила Морган.

Серый, ненастный день как нельзя лучше подходил для посещения кладбища. Как бы то ни было, они должны побывать на могиле его отца, решила Морган. В память об Аллене Вулфрик намеревался построить мраморный мемориал на церковном дворе в своей деревне, родственникам больно было сознавать, что останки близкого человека покоятся в братской могиле, вдали от дома.

Джервис не стал водить Морган по семейному кладбищу, а сразу направился к могильной плите, ослепительно белой, это свидетельствовало о том, что захоронение совершено совсем недавно. Здесь стояло много цветов в вазах. Сесил и Моник накануне приходили на могилу отца. Надпись на плите гласила:

«Здесь покоятся останки Джорджа Томаса Эшфорда, шестого графа Росторна».

Далее следовал длинный список достоинств, которыми обладал граф, а также было написано, что усопшего любили все родственники, друзья и знакомые.

— Вы слышали о нем что-нибудь с тех пор, как покинули Англию? — спросила Морган.

— Нет, — ответил Джервис.

— Писали ему?

— Каждую неделю в течение шести месяцев, — вздохнул Джервис. — А то и чаще. Просил, умолял, жаловался, убеждал, объяснял, пытался что-то доказать. Он ни разу не ответил. Мать писала мне регулярно, хотя порой ее письма доходили до меня через год, поскольку переезжал с места на место. Пьер и сестры тоже писали, но только первые два-три года.

— Думаю, он сильно страдал, — сказала Морган.

— Мой отец? — Джервис удивленно взглянул на нее. — Страдал?

— Вы говорили, что были очень близки, что он любил вас. Он поверил Марианне и в спешке принял решение. Менять его не хотел, однако наверняка терзался сомнениями и искал выход из положения.

— Выход был. Он должен был мне доверять.

— Он ошибся. Но что теперь говорить об этом? Он так и не понял, что любовь — самое сильное чувство, что ради любви надо пожертвовать всем остальным. Ненависть и гнев разрушают жизнь. Он оказался жертвой собственных заблуждений. И если бы мог начать жизнь сначала, простил бы вас.

— Значит, он мог меня простить, — промолвил Джервис.

— И возможно, нуждался в вашем прощении, — сказала Морган. — От любви до ненависти один шаг. Если бы он не любил вас, не обошелся бы с вами так жестоко. И себя не мучил бы.

Джервис провел пальцами по надгробной плите. Затем погладил ее ладонью.

— И что вы предлагаете? Простить его? Разве теперь это имеет какое-то значение? Разве он услышит меня?

— Нет, не услышит. Но ваша душа очистится.

— Сколько вам лет, cherie? — рассмеялся он. — Восемнадцать или восемьдесят?

— Я много размышляю и кое-что уже поняла, хотя лет мне не много.

Морган была настоящей Бедвин — бесстрашной, презирающей условности, практичной, обладала трезвым умом. И в то же время имела склонность к одиночеству и мистическому восприятию мира.

Джервис все еще гладил холодный камень, глядя куда-то вдаль.

— Теперь я должен кое-что сделать, — задумчиво произнес он. — Как странно, что все эти годы я старался убедить себя в том, что ненавижу этого человека. Что он ничего для меня не значит. Но он мой отец… Вы только представьте, что Бьюкасл обойдется с вами так, как мой отец со мной. Ведь я чувствовал себя заживо похороненным. Он не поверил мне, просто вычеркнул из своей жизни. Если у меня когда-нибудь будут дети… Если…

Он резко отвернулся и быстро зашагал прочь. Затем так же неожиданно остановился и замер на месте. Одной рукой он оперся о чью-то надгробную плиту, голову свесил на грудь. Его плечи дрожали.

Морган не пошла за ним.

Минут через пять он вернулся сам, но на свою спутницу даже не взглянул. Его глаза были устремлены на могилу и плиту в изголовье.

— Думаю, он страдал, — проговорил Джервис. — Но почему-то поверил Марианне. Оказался заложником собственной гордости и стремления быть во всем идеальным. Или сознательно обманывал себя, чтобы как-то держаться на плаву. Покойся в мире… отец.

Он повернулся к Морган, и она увидела слезы у него на глазах.

— Вы удовлетворены, cherie? — спросил он с сарказмом.

Она подошла к нему и обняла. Он тоже обнял ее. И коснулся губами ее щеки.

Дыхание смерти толкает людей в объятия друг друга, они словно ищут спасения от небытия. Он запечатлел поцелуй на ее губах. Морган чуть выгнулась, ощутив его крепкие мышцы.

Но не страсть двигала ею. Только нежность, чего не скажешь о Джервисе.

Он посмотрел на нее из-под полуопущенных и чуть припухших век:

— Ваш план сработал, cherie, я полюбил вас и сделаю все, чтобы вы полюбили меня. До бала еще целая неделя. Кроме того, у нас все лето впереди.

Она слегка отстранилась и расправила юбку.

— Я продрогла на ветру, — сказала Морган. — Пора возвращаться.

Два дня подряд лил дождь и дул ледяной ветер. Все сидели дома. Играли в карты, бильярд, разгадывали шарады, а однажды устроили шумную и веселую игру в прятки, причем можно было забираться в любую часть особняка. Некоторые читали и вели беседы.

Джервис проводил много времени с управляющим, но в то же время старался уделять внимание и гостям. Необходимо было закончить ремонт до наступления холодов. Управляющий вел себя почтительно и тактично с новым лордом, однако то и дело вспоминал отца Джервиса. Его светлость воздержались бы от таких затрат, не просчитав все как следует заранее и не выработав четкого плана действий.

Джервис в упор посмотрел на управляющего:

— Полагаю, в этом году доходы превысили расходы, и мы ничем не рискуем, если сделаем ремонт. Крыша в плачевном состоянии, и на ее починку уйдет больше года. Так что прошу вас сделать соответствующие распоряжения.

— Слушаюсь, милорд, — сказал управляющий. — Я сделаю все незамедлительно.

Возможно, он все же справится со всеми хозяйственными проблемами, и его перестанет преследовать призрак отца.

Через два дня небо прояснилось, выглянуло солнце и стало тепло. Снова можно было совершать утренние прогулки на лошадях, пешие прогулки перед обедом, ходить в гости по вечерам и уже даже купаться в озере. Джервис обнаружил, что Бедвины плавают как рыбы и делают это с огромным удовольствием. Но, собственно говоря, его братья и сестры ни в чем не уступали гостям.

Однажды после обеда Сесил и Моник предложили прогуляться до старинного полуразрушенного замка поблизости, но Морган предпочла остаться в Уиндраше.

— Мне необходимо побыть немного в тишине и покое, — сказала она. — Джервис подарил мне такие замечательные краски и кисти — хочется написать этюд.

Все сразу же запротестовали, предложили пойти в какое-нибудь другое место, туда, куда хочет Морган. Но Эйдан вступился за сестру:

— Морган не такая, как мы все. Ей иногда необходимо побыть одной.

— Где ты хочешь рисовать, Морган? На озере? — спросила Сесил.

— Может быть, возле летнего домика. Пока не знаю. К замку решили отправиться без Морган. Джервис дождался, когда все ушли, и обратился к невесте:

— Вам понравится грот, cherie. Но это не близко, поэтому позвольте мне отнести туда мольберт и все остальные принадлежности.

— Сама справлюсь.

— А можно я посижу рядом с вами? — спросил Джервис. — Обещаю не отвлекать вас.

— Что ж, очень хорошо, — помолчав, согласилась Морган и положила руку ему на плечо. — Разве я могу хоть в чем-то отказать своему жениху? Тем более там так красиво. Я постараюсь написать что-нибудь достойное. От восторга вы потеряете сознание.

Джервису нравилось, когда Морган бросала ему вызов, соблазняла, загадывала загадки. У нее это очень хорошо получалось. После того как они посетили кладбище, Морган стала мягче и дружелюбнее. Он даже подумал, что Морган простила его. Но потом понял, что так легко она не сдастся. Когда накануне они плавали в озере, Джервис вынырнул возле Морган. Она вскрикнула от неожиданности, а затем, изловчившись, прыгнула на него сзади и утащила чуть ли не на самое дно. Вынырнули они вместе, и Джервис поцеловал ее в губы. Потом они долго смеялись. А когда возвращались домой, она шла с Эйданом и Джошуа и, казалось, забыла о существовании жениха.

Джервис больше не сомневался в том, что любит, ее.

Прежде чем отправиться в грот, Морган и Джервис попрощались со всеми. Они вошли в парк, и он поразил их своей тишиной, покоем и умиротворенностью. Поверх платья Морган надела специальный балахон, купленный Джервисом вместе с остальными рисовальными принадлежностями.

Они шли по тропе, которая называлась «дикой», хотя за ней тщательно ухаживали. Тропа петляла между деревьями, бежала по низу холмов, ныряла в тенистые и сырые овражки, а затем неожиданно поднималась на солнечные поляны с высокой сухой травой. То тут, то там встречались причудливые беседки и скамьи. Наконец появился грот, скрывавшийся за деревьями, которые росли за последним и самым высоким холмом. Сюда Джервис часто прибегал в детстве. Эта часть парка была его самой любимой.

Каменный грот очень напоминал пещеру. Он глубоко вдавался в холм, являвшийся берегом реки, и служил великолепным прибежищем для юных пиратов, разбойников и шпионов. Но особую прелесть придавала гроту окружающая местность. В нескольких ярдах от него бежала неглубокая, но быстрая речка. Холодная прозрачная вода образовывала небольшие водопады, просачиваясь между крупными желто-зелеными валунами. На обоих берегах росли плакучие ивы, склоняя ветви почти до самой воды. У входа в грот стоял высеченный из камня ангел, он держал на плече сосуд, из которого в реку стекала вода. На берегу в этом месте между поросших мхом камней пробивались бледно-зеленые стебли растений и мелкие желтоватые цветы.

Джервис пришел сюда впервые после возвращения в Уиндраш. Здесь все было по-прежнему.

— Какая красота! — воскликнула Морган. Оглядевшись, он улыбнулся, опустил на землю мольберт и установил его.

Морган закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Здесь не только красиво. — Она открыла глаза. — Вы только послушайте, как поет река. А как хорошо пахнет!

— Я люблю это место. И всегда отдыхал здесь душой, — промолвил Джервис..

— Здесь ощущаешь себя единым целым с окружающим миром. С первозданной природой словно становишься ближе к Богу.

— Да, и вот я снова сюда вернулся. Но, cherie, тебе нужно побыть в одиночестве. Я сяду вон там, около стены грота. Попробую разобраться в том, что преподнесла мне жизнь, а если я вдруг усну и начну храпеть, постарайся не обращать на меня внимания.

— Отлично, — улыбнулась Морган. — Знаешь, когда-то у меня была гувернантка — я до сих пор ее люблю, — так вот, она имела обыкновение стоять у меня за спиной и давать советы, как лучше написать то или другое. Она доводила меня до бешенства. Бедная мисс Коупер.

Он сел на траву, прислонился к стене, надвинул шляпу на лоб и отвернулся, чтобы не мешать ей.

Морган разложила свои принадлежности на траве, устроилась возле мольберта и задумалась, обхватив колени руками. Казалось, для нее в этот момент перестал существовать весь мир. Джервис исподтишка стал наблюдать за ней. Она выбирала вид и ракурс для своего этюда.

«Морган не такая, как мы, — сказал Эйдан за завтраком, — она самодостаточна и не нуждается в постоянном общении».

А вот Джервис нуждался в общении. По крайней мере последние девять лет. Он переезжал с места на место, не выносил одиночества, флиртовал с каждой женщиной, прыгал из постели в постель. Он словно старался забыться, бежал от себя самого.

В тишине было слышно, как журчит вода между камней, как шелестят листья, где-то вдалеке вскрикивает птица, стрекочут кузнечики, шуршат крыльями стрекозы. Но эти звуки не нарушали общей гармонии.

Душа Джервиса годами жаждала отдохновения и покоя, своего рода духовного очищения, но он старался заглушить в себе боль одиночества и не думать о бессмысленности собственного существования.

Наконец Морган поднялась с земли и повернула к себе мольберт. Она словно забыла о существовании Джервиса.

Да, эта девушка способна разбить ему сердце.

Автор страницы, прочла книгу: Сабина Рамисовна @ramis_ovna

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ Карта сайта