29.03.2021 Обновлено 08.04.2024

Книга Немного Опасный Мэри Бэлоу (2004) Глава 13

Глава тринадцатая. Немного Опасный Мэри Бэлоу / Slightly dangerous Mary Balogh

Глава 13

Испанский Язык << здесь >>

Вулфрик только что вернулся из Пикфорд-Хауса, где его сестра Морган, младшая из двух, остановилась вместе с Росторном на время пребывания в Лондоне. Они привезли с собой из Кента детей в надежде, что для старшего мальчика столичный воздух окажется благоприятнее, чем в прошлый раз, а малыш вообще не заметит разницы.

Жак, которого вызвали из детской специально, чтобы поздороваться с дядей, с торжественным видом наблюдал со стороны, как Морган передает герцогу на руки спящего Жюля. Потом ребенок подошел поближе, чтобы получше рассмотреть кисточки у дяди на сапогах, и осмелел настолько, что похлопал его по колену.

— Жаль, что ты не можешь видеть себя со стороны, Вулф, — смеясь, проговорила Морган.

Вулфрик сидел неподвижно, боясь уронить младенца и испугать старшего мальчика. Он остро ощущал, что это его племянники, дети его обожаемой Морган, которой материнство придало оттенок зрелости, выгодно подчеркнувший ее живую юную красоту — ей еще не исполнилось и двадцати одного года.

— Жаль, что тебя не видит наш бомонд, — сухо добавил Джервис. — Правда, я полагаю, они не поверили бы собственным глазам.

Вулфрик приехал, чтобы пригласить сестру с семьей на Пасху в Линдсей-Холл. Фрея и Джошуа, которые также недавно прибыли в Лондон, уже согласились, а Эйдану, Рэнналфу и Аллену были отосланы приглашения. Последний раз они собирались все вместе на свадьбе Аллена и Рейчел два с половиной года назад. Пора им снова объединиться. Несмотря на то, что с тех пор Вулфрик не раз встречался с каждым из них по отдельности, ему хотелось собрать всех в родном доме. Конечно, за последние годы с появлением множества детей семейство Бедвинов значительно разрослось, но Линдсей-Холл был достаточно просторным, чтобы вместить их всех.

Морган и Джервис приняли приглашение, и герцог уехал домой, радуясь, что хотя бы кто-то из его семьи проведет Пасху вместе с ним. Он также решил пригласить своих тетю с дядей, маркиза и маркизу Рочестер, но не сегодня. На сегодняшний день у него были другие планы.

Он ехал по Серпантину в Гайд-парке. Там прогуливалось множество людей, как пеших, так и конных. Такое оживление было необычно в это время года. Причиной являлось то, что солнце ярко светило и в воздухе чувствовалось непривычное тепло.

Герцог ехал в дом Ринейблов, хотя не был уверен, что дамы смогут принять его. На суаре леди Ринейбл сказала, что они задержатся в столице еще на неделю. Прошло уже пять дней, и он принял решение.

Это решение частично касалось леди Фальконбридж, из-за которой он и приехал в гости к леди Джосселин. Вулфрик был твердо намерен раз и навсегда выбросить из головы одну недостойную сельскую учительницу, которая, как он предполагал, уже вернулась к себе, и приложить все усилия, чтобы как можно быстрее привести к логичному завершению свою связь со светской дамой, которая не ждет от него ничего, кроме чувственных удовольствий.

Он слишком долго воздерживался — больше года; правда, за одним памятным исключением.

Но как только он увидел леди Фальконбридж в гостиной леди Джосселин и она тут же отправила его за вином, а потом вовлекла в разговор, он понял, что не сможет выбрать любовницу, руководствуясь доводами разума. Эта леди воплощала собой все, что он хотел видеть в своей любовнице, за исключением одного.

Она, черт возьми, не была Кристиной Деррик!

В следующую секунду, когда Вулфрик осознал всю нелогичность собственных рассуждений, он услышал голос баронессы Ринейбл, почувствовал, как она хлопает его по руке лорнетом, обернулся и увидел перед собой ту самую женщину, которая в очередной раз внесла в его жизнь беспорядок после той проклятой свадьбы.

Он по-прежнему был настроен против миссис Деррик, несмотря на то, что отправился следом за ней, спас ее из когтей Китреджа, а потом говорил с ней в весьма вольной манере.

И вот теперь, три дня спустя, он специально ехал на встречу с этой женщиной — если, конечно, она окажется дома. В противном случае ему придется заехать в другой раз, если за это время он не одумается.

Два маленьких мальчика пускали деревянные кораблики по Серпантину под бдительным оком няни. При встрече со знакомыми Вулфрик кивал джентльменам и касался шляпы сложенным хлыстом при виде дам. Миссис Бивис, присвоившая себе вымышленный титул — она была одной из известнейших столичных куртизанок, а о мистере Бивисе никто никогда не слышал, — прогуливалась у воды в компании своего шпица и походила на яркую райскую птичку. Заметив приближающегося к ней лорда Пауэлла, о котором говорили, что он страстно влюблен в нее, молодая женщина начала прихорашиваться.

Вулфрик лениво наблюдал за тем, как миссис Бивис сняла перчатку, вытянула руку над водой, призывно улыбнулась подошедшему барону и уронила перчатку, открыто приглашая поднять ее.

Перчатка плавно легла на поверхность воды в шести дюймах от берега.

Повинуясь голосу любви, лорд Пауэлл бросился вперед и смог бы вытащить перчатку с помощью серебряного набалдашника трости, если бы в этот момент не вмешалась посторонняя сила, испортившая все дело.

Эта посторонняя сила подбежала к миссис Бивис сзади, прокричала ей, что она что-то уронила, и в ту же секунду наклонилась, чтобы спасти перчатку. Дождя не было уже давно. Непонятно, каким образом трава могла оказаться скользкой, если, конечно, в эти безветренные дни речке не вздумалось вдруг разлиться, затопив берега. Как бы то ни было, правая нога спасительницы перчатки миссис Бивис соскользнула, женщина сделала неловкое движение в попытке перенести вес на левую ногу и сохранить равновесие, потерпела неудачу, растопырила руки и, вскрикнув достаточно громко для того, чтобы обратить на себя внимание всех гуляющих, рухнула в воду, издав при этом громкий всплеск.

Остановив лошадь, Вулфрик с болезненным отвращением наблюдал за тем, как леди Ринейбл и леди Моубери в ужасе закричали, а Пауэлл, который, по всей видимости, был вне себя от гнева, все же решил повести себя галантно и вытащил миссис Деррик из Серпантина.

Миссис Бивис двинулась дальше, сделав вид, что не обратила внимания не только на отвратительную сцену, разыгравшуюся у нее за спиной, но и на то, что у нее осталась всего лишь одна перчатка.

Миссис Деррик в это время стояла на берегу, стуча зубами. Розовые и сиреневые перья на ее новой шляпке безжизненно поникли, а розовое прогулочное платье облегало тело на манер тончайшей туники греческой богини. Она промокла до нитки, а Пауэлл, вытащив носовой платок, неуклюже пытался вытереть ей лицо.

Леди Ринейбл и леди Моубери бестолково суетились вокруг. Многочисленные зеваки глупо пялились на участников этой сцены и обменивались нелепыми замечаниями.

— Кто-то д-должен в-вернуть эту перчатку д-даме, — с трудом выговорила миссис Деррик, поднимая в руке злосчастный кусок ткани.

В первую секунду Вулфрик испытал желание как можно быстрее уехать, но вместо этого он просто вздохнул, спешился и, предоставив лошадь самой себе, направился к пострадавшей, по пути снимая с себя темно-серый сюртук.

— Лорд Пауэлл, без сомнения, будет рад помочь, — заметил он, выхватил перчатку из рук миссис Деррик и, зажав ее между большим и указательным пальцами, помахал ею перед носом у барона, который был несказанно счастлив избавиться от несостоявшейся утопленницы и устремиться в погоню за возлюбленной, неумолимо исчезавшей из его жизни.

— Ну разумеется, Бьюкасл, разумеется. — Барон схватил перчатку и мгновенно исчез.

— Позвольте, — резко проговорил герцог, накидывая на плечи Кристины сюртук и застегивая его спереди. Его взгляд не обещал ей ничего хорошего, что было неудивительно. Он не знал ни одной женщины, которая обладала бы столь постоянной способностью попадать в нелепые ситуации. Даже Фрея не могла бы с ней сравниться. Ну почему он каждый раз оказывался поблизости, когда происходило нечто подобное? Этого герцог понять не мог.

И даже если бы он дожил до ста лет, то так и не смог бы понять, почему влюбился именно в эту женщину, тем более что в его выборе разум не участвовал никоим образом.

— К-как ун-низительно! — Кристину сотрясала мелкая дрожь под сюртуком герцога, и она затравленно глядела на него из-под полей безнадежно испорченной шляпки, перья которой опустились ей на плечи. — П-похоже, вам на роду н-написано появляться каждый раз, чтобы видеть мое унижение.

— Полагаю, мадам, вы должны быть благодарны мне за это, — процедил Вулфрик. — Вряд ли барон Ринейбл сумел бы укутать вас в носовой платок.

Он повернулся к леди Ринейбл, которая все еще никак не могла прийти в себя.

— Я посажу миссис Деррик перед собой на лошадь, если не возражаете, и незамедлительно отвезу ее домой.

Не дожидаясь выражения благодарности со стороны баронессы Ринейбл и ответа миссис Деррик, герцог с мрачным видом вернулся к лошади, которая тихонько пощипывала траву, безразличная ко всему, что происходило вокруг и так волновало собравшихся людей.

Вскочив в седло, он проехал несколько футов до берега, нагнулся и протянул руку Кристине.

— Поставьте ногу мне на ботинок, — скомандовал он.

Разумеется, это легче было сказать, чем сделать. Обеими руками Кристина придерживала сюртук — просунуть руки в рукава она не догадалась, — и при этом подол платья волочился за ней по траве. Однако с помощью леди Ринейбл, поддержавшей пальто, и леди Моубери, которая весьма неэлегантно подтолкнула ее сзади, миссис Деррик наконец взгромоздилась в седло, закутанная в сюртук герцога, призванный скрыть ее от любопытных взглядов и одновременно согреть.

— Мне кажется, вам стоит снять шляпку, — посоветовал Вулфрик, вовремя заметив, что вода с перьев вот-вот прольется ему за шиворот.

— О да, вы правы. — Кристина вытащила руку из-под сюртука и развязала мокрые ленты. Сняв шляпку, она оглядела промокшие поля, а герцог в это время окинул взглядом растрепанные кудри своей спутницы. — Бог мой, мне кажется, шляпка безнадежно испорчена.

— В самую точку. — Забрав у нее из рук пострадавшую шляпку, герцог передал ее в руки бедно одетой девушке, которая стояла рядом. — Держи, девочка, избавься от этой вещицы.

Вулфрик дал девушке гинею за услуги, но, судя по выражению ее лица, шляпка была ей дороже. Она несколько раз присела и осыпала герцога благодарностями, хотя он не понял ни слова из ее речи, произнесенной на ужасном, практически не поддающемся восприятию наречии.

В этот момент миссис Деррик расхохоталась. Сначала затряслись ее плечи, так что Вулфрик грешным делом вообразил, будто ее знобит после падения в воду, но в следующий миг раздался взрыв смеха, и в ее глазах заплясали веселые искорки. Не успел он тронуться с места, как собравшиеся дружно расхохотались ей в ответ, и миссис Деррик высвободила руку, чтобы помахать им на прощание.

Проклятие! Несмотря на обернутый вокруг плеч серый сюртук, несмотря на взлохмаченные мокрые волосы, эта женщина выглядела невообразимо прекрасной!

Наконец им удалось сдвинуться с места. При этом Вулфрик в буквальном смысле оказался пловцом в незнакомых водах. В отличие от миссис Деррик он не привык попадать в компрометирующие его ситуации, герои которых в течение многих дней после этого не сходили с уст великосветских сплетников, особенно если в скандал были вовлечены такие личности, как миссис Бивис, и особенно такие, как герцог Бьюкасл.

Но как он мог оставить миссис Деррик дрожать на берегу речки, когда никто другой не пытался оказать ей хоть сколько-нибудь достойную помощь? Не приди он на выручку, ей было бы не до смеха — хотя с этим еще можно поспорить.

— А знаете, — все еще смеясь, проговорила миссис Деррик, — Оскар тоже был склонен считать меня досадным неудобством.

— Я ничуть не удивлен, — холодно ответил герцог.

Странно, очень странно, но почему-то раздражение внутри его постепенно стало уступать месту совсем иному чувству. Он поймал себя на том, что хочет рассмеяться так же, как она, как те люди на берегу, хочет запрокинуть голову и зайтись хохотом. Даже случай с тисовым деревом прошлым летом не мог сравниться с тем, что произошло здесь в Лондоне. Никогда в жизни он не видел ничего смешнее.

И все-таки Вулфрик сдержался. Во-первых, всю дорогу до дома леди Ринейбл он ловил на себе любопытные взгляды и не хотел давать лишний повод для сплетен, демонстрируя всем и каждому небывалое зрелище веселого герцога Бьюкасла. Во-вторых, несмотря на внешнюю веселость, миссис Деррик наверняка было холодно и неуютно, и вежливость не позволяла ему смеяться над ее несчастьем.

— Полагаю, при падении я не отличалась изяществом? — не унималась Кристина.

— Не уверен, — нехотя отозвался он, — что существует способ изящно свалиться в воду.

Кристина вздохнула:

— А я вот думаю, что привлекла к себе всеобщее внимание. В тот момент, когда упала, разумеется. В том, что я потом выставила себя на посмешище, тоже сомневаться не приходится.

— Еще вы закричали, — подытожил герцог.

— Ладно, я хотя бы спасла перчатку той бедняжки. Она даже не заметила, что уронила ее.

Для женщины, которая несколько лет была замужем и приближалась к тридцатилетию, если уже не справила его, мисс Деррик казалась опасно наивной. Вулфрик мог бы оставить ее в неведении, но его снова начало раздражать ее поведение. Как она могла так неуклюже упасть в воду? Перчатка упала всего в нескольких дюймах от берега.

— Дама уронила перчатку нарочно, — безнадежно вздохнув, пояснил герцог. — Ее должен был достать лорд Пауэлл, причем без столь печальных последствий.

Кристина обернулась и удивленно посмотрела на него:

— Но зачем она это сделала?

— У нее… не слишком приличная репутация, и она строит из себя недотрогу, а Пауэлл всеми силами пытается добиться ее расположения.

Кристина продолжала с изумлением взирать на герцога, пока он выезжал из иарка на улицу. Этот искренний взгляд трудно было выносить, особенно когда лицо молодой женщины находилось всего в нескольких дюймах от него. Он почти забыл, какими голубыми были ее глаза и как они могли неожиданно заискриться смехом.

— Получается, я лишила его возможности проявить галантность и привлечь внимание дамы сердца, — огорчилась Кристина. — Бедняга!

Герцог чуть было не расхохотался, но в этот момент наперерез им выбежал дворник в поисках брошенной кем-то монетки, так что ему пришлось сосредоточить все внимание на дороге.

Кристина продолжала смотреть на него, даже когда опасный участок остался позади. Ее глаза все еще смеялись.

— Я поставила вас в ужасно неловкое положение, — заметила она. — Теперь вы понимаете, как вам повезло, когда прошлым летом я отвергла ваше поспешное предложение?

— В самом деле повезло, — коротко отозвался он.

Наконец миссис Деррик отвернулась и устремила взгляд вперед.

— Ну что ж, я рада, — заговорила она после недолгого молчания. — И хотя мне жутко стыдно, что вы присутствовали при столь нелепой сцене сегодня днем, я также благодарна вам за то, что вы оказались там. Я так промокла, что с трудом могла бы добраться до дома.

И, кроме того, на нее глазели бы все прохожие. Ее промокшее платье выглядело как вторая кожа. Боже милостивый, оно к тому же было розового цвета!

Они все ближе подъезжали к особняку Ринейблов.

— Благодарю вас за помощь, — сказала Кристина, — и постараюсь больше не ставить вас в такое положение. Послезавтра мы возвращаемся в Глостершир, так что прощайте.

Герцог удержал Кристину в седле, спешился сам, а потом помог ей спуститься с лошади. На миг ему показалось, что у него в руках мокрая куча тряпок, завернутая в его сюртук. Она хотела было снять сюртук и вернуть законному владельцу, прежде чем подняться по ступенькам крыльца, но герцог ей не позволил.

— Я войду в дом вместе с вами, — не допускающим возражений тоном сказал он. — Вы подниметесь к себе в комнату в сюртуке, а затем отправите мне его с горничной.

— Вы очень добры…

— Я очень практичен, так будет точнее. — Герцог поднялся по лестнице вперед Кристины и ударил в дверь латунным молоточком.

— Прощайте, — проговорила Кристина, когда они оказались в холле под каменными взглядами дворецкого и лакея, — вы можете радоваться, что раз и навсегда избавились от меня.

Впервые в жизни она смотрела не прямо ему в глаза, а куда-то на подбородок, и в ее глазах не было привычного блеска.

— Неужели? — Герцог насмешливо поклонился, и Кристина неровной походкой направилась к лестнице, одной рукой прижимая к себе сюртук, а другой придерживая его фалды.

Неужели?

Неужели после сегодняшнего унижения ее отъезд станет для него счастливым избавлением? Поистине ужасная женщина. Неудивительно, что покойный супруг считал ее досадной помехой. Нет также ничего странного в том, что Элрики враждебно относились к ней и даже пытались настроить его против нее. Миссис Деррик обладала странным чувством юмора — вместо того чтобы умереть от стыда, она помахала толпе зевак рукой. Она как магнит притягивала к себе всяческие неприятности. А еще она была дочерью сельского учителя.

В самом деле, какое счастье, что послезавтра она уезжает домой и он больше никогда не увидит ее. Как хорошо, что сегодня, когда он собирался нанести ей визит, ее не было дома и они встретились с ней именно в тот унизительный момент.

Да, он счастлив раз и навсегда избавиться от нее. Он должен был первым попрощаться с ней. Теперь осталось только выбросить ее из своих мыслей и… из своего сердца.

Через несколько минут горничная принесла ему мокрый сюртук. Герцог вышел из дома, сел на лошадь и уехал — уехал из ее жизни.

Он радовался, что несчастье миновало его.

Кристина была на грани отчаяния.

Утром ей нанесли визит Гермиона и Бэзил. Они сказали, что приехали удостовериться, что она не заболела после вчерашнего происшествия, о котором они, естественно, уже были наслышаны. Еще бы! О таком не услышал бы только глухой! Разумеется, на самом деле они приехали с единственной целью — убедиться, что завтра она действительно уезжает.

И она не собиралась их разочаровывать.

Мелани сперва очень страдала оттого, что они так рано покидают Лондон, но потом вспомнила, что через неделю будет день рождения у Филиппа, ее старшего ребенка и единственного сына, и решила, что недели ей едва хватит на то, чтобы доехать до дома и подготовить праздник.

Наконец-то они уезжают! Кристина никогда в жизни не была так счастлива — и одновременно так удручена.

Не успели Элрики откланяться, как прибыл граф Китредж, также желавший удостовериться, что миссис Деррик не пострадала после вчерашнего случая в Гайд-парке. Затем с напыщенным видом, покачивая головой и подмигивая леди Ринейбл, он попросил баронессу оставить их с Кристиной наедине. Мелани, предательница, весело улыбнувшись подруге, немедленно вышла из комнаты.

Кристина мужественно отвергла его предложение руки и сердца, которое он сделал четыре раза в четырех разных формах за четверть часа, отказываясь поверить, что она говорит серьезно. Он пообещал приехать в Глостершир после того, как парламент будет распущен на лето, возобновить знакомство с мистером и миссис Томпсон и выразил надежду найти миссис Деррик в более благоприятном расположении духа.

Все это было весьма неприятно, хотя, рассказывая об этом хохочущей Мелани, Кристина сама не удержалась от смеха.

— Ты просто очень привлекательна, дорогая, — сказала Мелани, вытирая глаза отделанным кружевом носовым платочком. — Был бы Китредж лет на тридцать помоложе и покрасивее, поумнее и посообразительнее! К сожалению, он не такой, да и вряд ли был когда-нибудь. Ты знаешь, вы с Бьюкаслом выглядели вчера весьма романтично, уезжая вместе на лошади. Правда, ты была закутана в его сюртук, волосы у тебя обвисли, а герцог был мрачнее тучи. Не думаю, что его обрадовала необходимость прийти тебе на помощь.

— Да уж, — вздохнула Кристина. В следующий момент обе женщины громко расхохотались, хотя Кристина по-прежнему чувствовала себя глубоко несчастной.

Слава Богу, завтра они возвращаются домой. Вот только от этой мысли ей становилось еще хуже.

В середине дня, когда Кристина находилась у себя в комнате и упаковывала вещи, хотя Мелани несколько раз пыталась дать ей в помощь горничную, в дверь постучал лакей и передал просьбу баронессы спуститься вниз. Войдя в гостиную, Кристина увидела, что Мелани с довольной улыбкой восседает по одну сторону от камина, а герцог Бьюкасл поднимается со стула с другой стороны.

Настроение Кристины, которое все это время находилось на нулевой отметке, взметнулось вверх.

— Миссис Деррик, — поклонился Бьюкасл.

— Ваша светлость!

Мелани молча продолжала ухмыляться.

— Я надеюсь, вы не слишком пострадали после вчерашнего приключения? — осведомился герцог.

— Очень мило с вашей стороны не называть вещи своими именами. Уверяю вас, пострадала только моя гордость.

На самом деле Кристина чуть в обморок не упала, когда сняла перед зеркалом герцогский сюртук.

Бьюкасл, разумеется, приехал не только для того, чтобы справиться о ее самочувствии. Вчера они распрощались. Во всяком случае, она с ним распрощалась. Герцог не сказал ничего в ответ на ее «прощайте». Внезапно Кристине стало грустно от того, что он не сказал даже такой малости, как «прощайте», когда они расставались навсегда.

— Не хотели бы вы немного прогуляться со мной по парку, миссис Деррик? — неожиданно предложил герцог.

— Прогуляться? — Боковым зрением Кристина заметила, что улыбка Мелани стала какой-то искусственной.

— Да-да, прогуляться, — повторил Бьюкасл. — Я провожу вас обратно, так что вы успеете к чаю.

Мелани нетерпеливо постукивала лорнетом по деревянному подлокотнику кресла.

— Замечательная мысль, Бьюкасл, — сказала она. — Кристина сегодня так и не побывала на свежем воздухе — мы все утро принимали посетителей.

Однако герцог, вскинув брови, продолжал смотреть только на Кристину. Если она откажется, то после его ухода Мелани не даст ей покоя. А если согласится, то Мелани набросится на нее сразу по возвращении. Кристина не хотела больше видеть герцога. В самом деле не хотела.

— Спасибо, — вдруг услышала она собственный голос, — я только захвачу шляпку и накидку.

Через несколько минут они шли по улице под руку по направлению к парку. Кристина уже забыла, каким он был высоким, как на нее действовала его близость, какую мощную ауру распространял вокруг себя этот мужчина. Но она не забыла, как они были близки. Внезапно ей стало нечем дышать. Ей нечего сказать ему, кроме того, что уже было сказани вчера, да и у него вряд ли имелось что сказать ей.

Зачем, зачем он пригласил ее на эту прогулку? Хорошо хоть на улице было много людей и вещей, на которых можно сосредоточить внимание.

Однако очень скоро она осталась наедине с герцогом Бьюкаслом в пустом и тихом Гайд-парке. В том месте, куда они пришли, не было ни души. Возможно, всему виной оказалась прохладная ветреная погода.

Кристина обернулась:

— Ваша светлость.

— Миссис Деррик.

С каким-то глупым тщеславием Кристина вдруг напомнила себе, что на ней сегодня новое голубое платье с накидкой того же цвета и серая шляпка, которую она надевала на свадьбу. Эта шляпка особенно нравилась ей: поля с внутренней стороны были отделаны голубым шелком в складку, и ленты по цвету подходили к ее наряду. Сейчас она уж точно не походила на пугало, как во время праздника в Скофилде или как вчера после неудачного купания.

С полмили они прошли, сохраняя молчание. Это было смешно и одновременно невыносимо. Она могла бы в этот момент находиться дома и складывать чемоданы, а он мог бы отправиться туда, где привык проводить время. Они оба могли бы заниматься своими делами.

— Иногда, — начала Кристина, — люди любят помериться друг с другом взглядами, и проигрывает тот, кто первым отведет глаза. Мы с вами пару раз пытались сразиться подобным образом, хотя, как мне кажется, для вас это не было игрой. Вы просто ожидаете, что любой смертный, встретив ваш взгляд, немедленно опустит глаза. Это тоже игра, ваша светлость? Хотите сыграть в молчанку? Проигрывает тот, кто заговаривает первым.

— В таком случае, миссис Деррик, вам придется признать, что я выиграл.

— Что ж, признаю. — Кристина рассмеялась. — А все-таки, зачем вам понадобилось приглашать меня на прогулку? После вчерашнего и после нашей встречи летом я считала, что со мной вы захотите провести время в последнюю очередь.

— Значит, вы ошибались.

Еще примерно сто ярдов они прошли в тишине.

— В эту игру мне никогда не выиграть, — наконец не выдержала Кристина, — я слишком любопытна. Так зачем вы пригласили меня? Уж точно не для того, чтобы поболтать.

Два джентльмена, ехавшие им навстречу, свернули с тропинки, обменялись приветствиями с герцогом и, коснувшись краев шляп, бегло взглянули на Кристину.

— На Пасху в Линдсей-Холл приезжают мои братья с сестрами и со своими семьями, — отрывисто проговорил герцог.

Кристина украдкой бросила на него удивленный взгляд.

— Вы, должно быть, очень рады этому, — мягко проговорила она, хотя не могла представить себе герцога в окружении братьев, сестер и племянников с племянницами. Интересно, какие они? Кажется, она ни с кем из них не встречалась. Возможно, они похожи на своего старшего брата.

От этой мысли ей почему-то вдруг стало смешно.

— Я также подумываю о том, чтобы пригласить ваших золовку с зятем и чету Ринейбл, — продолжал герцог.

На этот раз Кристина не просто посмотрела на него: она во все глаза недоуменно уставилась на герцога. Ей было известно, что они с Гектором дружат, но она не подозревала, что с остальными у него столь же теплые отношения.

— Хочу просить вас, чтобы вы помогли мне решиться.

— Помогла? — Вот уж чего Кристина никак не ожидала.

— Я приглашу их лишь в том случае, — отчеканил герцог, — если вы тоже приедете.

— Приеду? Я?

Она резко остановилась и недоверчиво посмотрела на герцога. В этот момент на дороге опять показались всадники, так что им пришлось дожидаться, пока они не проедут мимо. Потом герцог продолжил:

— Я не могу пригласить вас одну. Это было бы в высшей степени неприлично, даже учитывая то, что в Линдсей-Холле соберется вся моя семья. Я также не могу пригласить вас с матерью, сестрами и зятем. Мы же не помолвлены. Так что мне приходится приглашать вас в качестве дальней родственницы людей, с которыми я хочу провести Пасху.

Кристина почувствовала, как в ней начинает закипать гнев.

— Значит, вы планируете меня соблазнить? — холодно осведомилась она, намеренно опустив слово «снова». То, что произошло между ними летней ночью, не было попыткой соблазна с его стороны.

— В собственном доме? — язвительно поинтересовался герцог. — В присутствии моей семьи и семьи вашего покойного мужа? Вы считаете, что знаете меня, миссис Деррик. Однако если вы задаете такой вопрос, то глубоко заблуждаетесь на мой счет.

— И по той же причине, я полагаю, вы не осмелитесь снова предложить мне стать вашей любовницей?

— Разумеется, — подтвердил он. — Мне вообще не стоило предлагать вам это. У меня нет желания видеть вас своей любовницей.

— Что же тогда? Зачем вы приглашаете меня? Не можете же вы до сих пор хотеть… хотеть жениться на мне.

— Интересно, миссис Деррик, вы искренне считаете, что вам известны мысли, намерения и желания всех ваших знакомых? В таком случае это весьма неприятная черта характера.

Уязвленная его словами, Кристина поджала губы. Отвернувшись, она медленно пошла вперед. Ветер дул ей в лицо, но она подняла голову, с радостью встречая холодные порывы.

— Мне хотелось бы услышать от вас подтверждение того, что, если я приглашу в Линдсей-Холл семью вашего покойного мужа, миссис Деррик, вы также примете приглашение, — упрямо произнес Бьюкасл, догнав ее.

— Но зачем, зачем? Вы хотите показать мне, чего я лишилась, отвергнув ваше предложение?

— Вовсе нет, — возразил герцог. — Кроме того, вздумай я продемонстрировать вам свое богатство, вы тут же посмеялись бы надо мной.

— Теперь уже вам кажется, что вы меня знаете.

— Когда вы отвергли мое предложение руки и сердца, — Бьюкасл чуть помедлил, — вы сообщили мне полный список качеств, мешающих мне стать вашим мужем.

— Неужели? — Кристина с трудом могла вспомнить, что именно наговорила ему в тот день. Она помнила только, как ей хотелось броситься за ним следом, когда он ушел, и как она горько плакала, оставшись одна.

— Я помню ваши слова наизусть, — сказал герцог. — Мужчина, который надеется жениться на вас, должен обладать мягким характером, добротой и чувством юмора. Он должен любить людей, особенно детей, а также быть безрассудным и безудержным. Это должен быть человек с сердцем, партнер, друг, любовник. Вы спросили, есть ли у меня хоть одно из этих качеств, подразумевая отрицательный ответ.

Кристина не припоминала ничего такого, но, видимо, он был прав. Именно такими словами она, скорее всего, ответила бы на его предложение. И он помнил, помнил все до единого слова.

Кристина облизала губы.

— Я не хотела быть жестокой, — пояснила она. — Видимо, меня задело то, в какой форме вы сделали предложение. Но сейчас я не собираюсь повторять свою ошибку. Однажды я вышла замуж, потому что была молода, безумно влюблена и наивно полагала, что первое упоение счастьем продлится всю жизнь. Я не собираюсь снова вступать в брак. Но если все же это случится, то моим избранником станет только тот мужчина, который будет сочетать в себе все те качества, которые вы только что перечислили. А такое, как вы прекрасно понимаете, абсолютно невозможно. Ни один мужчина не способен воплотить в себе мою мечту, так что мне суждено до конца жизни оставаться одинокой и свободной. Сожалею, если обидела вас. Правда, вы не похожи на человека, которого может обидеть такое ничтожество, как я, но если я все-таки задела вас, то прошу меня извинить.

— Позвольте доказать вам, что во мне есть хотя бы некоторые из тех качеств, которые вы хотели бы видеть в мужчине…

— Что?

Кристина остановилась и резко обернулась. На этот раз поблизости никого не было видно. Краем сознания она поняла, что они каким-то образом сбились с дороги и оказались на уединенной тропинке.

— Я не считаю, что лишен всякой человечности, как вы утверждаете…

— Но я ничего такого не говорила…

— Вы сказали, что мужчина должен обладать человеческим теплом.

Кристина уставилась на герцога, и ей на память пришли слова, которые она тут же постаралась выбросить из головы. Она вспомнила взгляд герцога Бьюкасла в тот момент, когда он повернулся и вышел из сада коттеджа «Гиацинт», вспомнила слова, которые он произнес тогда: «Вам нужен человек с сердцем. Да, вы, видимо, правы, миссис Деррик, возможно, у меня его нет. А раз так, то во мне нет ничего, что вы хотели бы видеть в муже, не так ли?» В тот момент она чувствовала себя так, словно ей разбили сердце.

— Я тогда была не права, — ее голос чуть задрожал, — прошу простить меня. Но вы же сами знаете, что не можете соответствовать моим мечтам. Я говорю это не для того, чтобы оскорбить вас. Вы — это вы, и я уверена, что в своем мире вам нет равных. Вы внушаете людям уважение, покорность и даже страх. Думаю, для человека вашего положения это самое важное качество. Просто своего спутника жизни я вижу иным.

— Я не только герцог, но и мужчина, миссис Деррик…

Лучше бы он этого не говорил. Кристине вдруг показалось, что ее ударили кулаком в живот, так что у нее разом ослабели колени и стало нечем дышать.

— Знаю, — прошептала она и, прочистив горло, повторила: — Я знаю.

— Однажды вы не были равнодушны к этому мужчине, — добавил герцог.

— Да, это правда.

Герцог дотронулся рукой, затянутой в перчатку, до щеки Кристины. Она закрыла глаза и нахмурилась. Еще секунда, и она закричит или бросится ему в объятия, умоляя взять ее в жены, чтобы потом жить с ним долго и счастливо.

— Подарите мне шанс, — прошептал Бьюкасл, — приезжайте в Линдсей-Холл.

— Это ничего не даст, — открыв глаза, произнесла Кристина. — Ничто не может измениться — ни вы сами, ни мои чувства к вам. И я тоже не изменюсь.

— Дайте мне шанс, — повторил он.

Она никогда не слышала его смеха. Она никогда не видела его улыбки. Как она могла стать женой вечно угрюмого человека — такого гордого, высокомерного и холодного? Об этом думал сейчас Вулфрик Бедвин, герцог Бьюкасл, умоляя Кристину Деррик дать ему шанс доказать обратное.

— Вы просто купите меня. — Кристина сердито моргнула, почувствовав, как к глазам подступают слезы. — Вы высосете из меня всю энергию и радость жизни, навсегда лишите меня огня жизнелюбия.

— Дайте мне шанс, и я раздую этот огонь!

Ей вдруг показалось, что он вот-вот встанет перед ней на колени.

Кристина резко отвернулась.

— Отведите меня домой, — попросила она, — отведите меня к Мелани. Не надо было мне соглашаться на прогулку, не надо было приезжать в Лондон, не надо было ехать на праздник в Скофилд.

— То же самое я неоднократно повторял себе, — эхом отозвался герцог, — но мы оба сделали то, что сделали. Между нами возникло нечто, и мы, как ни старались, не смогли ничего решить в тот последний вечер в Скофилде. Приезжайте в Линдсей-Холл. Обещайте, что приедете и не оставите меня наедине со всеми этими людьми, которых я приглашаю исключительно ради вас.

— Вы приглашаете меня для того, — воскликнула Кристина, оборачиваясь, — чтобы я своим поведением доказала вам, насколько мы не подходим друг другу, насколько несчастны мы были бы, если бы связали свои жизни.

Неужели вчерашний день не доказал ему справедливость ее слов?

— Да, если иное невозможно, — признался он. — Если вы сумеете убедить меня в этом, то, быть может, сделаете мне огромное одолжение. Вы поможете мне выбросить вас из сердца.

— Ни для кого из нас эта Пасха не будет счастливой.

— Приезжайте в любом случае.

Кристина шумно вздохнула и подумала об Элеоноре. Если ей когда и требовалось проявить железную волю, то этот случай был наиболее подходящим.

— Ладно, я приеду, — сказала она.

На секунду в его серебристых глазах сверкнуло нечто более всего походившее на триумф.

— А теперь, если нетрудно, отведите меня к Мелани…

На этот раз он не стал противиться ее просьбе.

Всю дорогу до дома они хранили молчание. Герцог не спешил зайти с ней в дом, а она не стала приглашать его. Стоя на крыльце, он взял ее затянутую в перчатку ладонь, склонился и, прежде чем прикоснуться к ней губами, посмотрел Кристине прямо в глаза.

— Не забудьте о своем обещании, — негромко проговорил он.

— Да уж, — она убрала руку, — не забуду.

Автор страницы, прочла книгу: Сабина Рамисовна @ramis_ovna

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ Карта сайта